Юнги с Урала - [33]

На новый распорядок дня, предусматривавший освоение флотских специальностей, овладение воинскими навыками и продолжение строительных работ, мы должны были перейти с 1 сентября. А пока с утра до вечера, лишь с перерывами на обед и ужин, проводили время в лесу или на строящихся объектах. Количество их возросло. Теперь уже возводили не только землянки, но еще и клуб, столовую, помещение для электростанции. Погода работам пока благоприятствовала. Зато все чаще стали мешать фашисты. С наступлением осени немцы усилили бомбежки Архангельска. Над Соловками то и дело появлялись немецкие бомбардировщики, летевшие то в сторону Архангельска, то обратно. Воздушные тревоги следовали одна за другой. Сначала они нас пугали, но мы быстро к ним привыкли. Иногда даже не прекращали строительные работы. Так длилось до того дня, когда, как мы после узнали из сообщений радио, отогнанные от Архангельска зенитным огнем и истребительной авиацией немецкие воздушные пираты, убираясь восвояси, не истратили весь запас оставшихся бомб на Соловецкие острова. Фашистские летчики сбрасывали их куда попало. Немало бомб угодило в многочисленные соловецкие озера. Одна из них упала возле стен кремля, но по какой-то причине не взорвалась. Краснофлотцы Учебного отряда ее обезвредили, и бомба потом долгие годы стояла неподалеку от кремля на берегу Святого озера.

После этого случая немцы стали поступать подобным образом все чаще и чаще. Похоже, фашистское командование как-то проведало о размещении на островах новой воинской части, готовящей кадры будущих военных моряков. По поводу участившихся вражеских налетов среди юнг ходила даже такая прибаутка:

— Везу, везу, везу, — гудят немецкие самолеты.

— Кому? Кому? Кому? — рявкают наши зенитки.

— Вам! Вам! Вам! — отвечают рвущиеся бомбы.

А жизнь между тем шла своим чередом. Котлованы для землянок были уже вырыты. Юнги подналегли на заготовку строительных материалов. Навалив в достатке деревьев, обрубив с них сучья, начали доставлять бревна к месту будущих землянок. Делать это приходилось на себе. Лошадь была занята на подвозе продуктов и кирпича для кладки печей. Машина часто стояла в ремонте. Да на ней в лесосеку все равно было бы не заехать — кругом торчали пни от поваленных деревьев. Пришлось бы делать специальную дорогу, а на это ушло бы много времени, ведь рельеф Соловецких островов — довольно неровный, изобилующий спусками, подъемами, валунами, многочисленными озерами и торфяными болотами. Для переноски сваленной лесины к месту расположения роты под нее подлезало десяток, а то и больше юнг. Рослые, здоровые ребята — Саша Плюснин, Иолий Горячев, Митя Рудаков, Ваня Неклюдов, Валя Рожков да Верзила — таскали бревна обычно вдвоем на пару со старшинами. А мы, мелкота, облепливали любую, даже самую тонкую лесину, как муравьи. Стоило кому-либо из юнг запнуться за пенек или еще за какое-нибудь препятствие, как тут же сбивался ритм шага и у других. Из-за одного споткнувшегося, бывало, падало несколько человек. Тут уж только берегись: как бы не придавило.

Однажды случилось и такое: последним не устоял на ногах шедший сзади Миша Мельников. Падая, лесина пошла как раз в его сторону, и он попал под нее.

— На помощь! — закричал не на шутку испугавшийся за жизнь своего товарища Мишин дружок по Юго-Осокинскому (ныне Калининскому) детскому дому Володя Лев. Первым подскочил Саша Плюснин.

— Сюда! Сюда! — кричали и другие юнги, но мальчишка был уже вне опасности. Снежный покров оказался достаточно глубоким. К тому же Миша не устоял на ногах из-за того, что ступил в случайно попавшее под ноги болотное углубление, какие обычно бывают между кочек. Конец бревна, который он держал, угодил на скрытый под снегом пенек. Между бревном и землей, таким образом, образовалась засыпанная снегом пустота, спасшая Мельникова от неминуемой, казалось, беды.

Отработав день на строительстве, смены по очереди назначались в наряд по камбузу. С наступлением похолодания камбузные работы становились не такими уж легкими. Больше всего мучали чистка картошки и рыбы. Клубни стали завозить грязные, подмерзшие, обледенелые. Чистили их прямо на улице. На пронизывающем ветру мерзли не только руки, но и ноги. А обработать надо было немало — на сутки двенадцать-тринадцать мешков, то есть на каждого по полмешка. Начищенную картошку необходимо было вымыть в чистой озерной воде, а она с каждым днем становилась все холоднее и холоднее. После такой работы на ветру, а то и под дождем или снегом руки юнг обветривались, трескались.

А если еще приходилось заниматься рыбой — обычно это была треска, завозимая в бочках, — то их к тому же разъедало солью. Поэтому было неудивительно, что идти в наряд по камбузу юнги особого желания не испытывали. Опять стали появляться сачки. Кок Московский, по своей комплекции очень схожий с Санчо Пансо, таких помощников не любил, наказывал их строго и изощренно.

Однажды, обходя свой «боевой пост» — территорию камбуза, неподалеку от нее, за кустом, заметил двух юнг, назначенных к нему в наряд. Ими оказались два Миши — Мельников и Кагокин. Мальчики, вместо того чтобы помогать другим в выполнении камбузных работ, затеяли игру в «морской бой».