Юнец Торгового Флота - [99]
- А почему этот вариант менее реален? - Удивился я.
- Потому что мы оба попросту не верим в присутствие боевиков германской разведки в Новгороде. - Как маленькому объяснил Гюрятинич.
- Но почему?!
- Кирилл, как ты думаешь, кто больше знает о Новгороде, полицмейстер с его вездесущими околоточными и их осведомителями или глава конфедеративного ведомства занимающегося внешней разведкой, по всем законам не имеющий даже права вести какую‑либо деятельность на территории Конфедерации?
- Думаю, полицмейстер.
- Так вот, полицмейстером Новгорода, чтоб ты знал, является мой младший брат Никанор Игоревич Гюрятинич, и он клятвенно меня заверил, что за последние полгода в городе и его окрестностях не происходило ничего необычного. Не было здесь никакой странной возни. Хотя, если бы шла борьба агентур, какие‑то моменты, хоть краешком да должны были всплыть. Намёки, нестыковки, слухи… хоть что‑то. Но ничего не было. Понимаешь?
- Понимаю. Несдинич вешал нам с дядькой Мироном лапшу на уши, да? - Тихо вздохнув, произнёс я.
- Ну, может быть он и не врал, всё же декларируемый запрет на ведение оперативной работы на своей территории и отсутствие людей для такой работы, вещи разные. Равно, как не будет отрицать и присутствие чужих агентов в Новгородской республики. Но краски он сгустил основательно. Одно дело, собирающие информацию агенты, их полиция может и не заметить, не её профиль. Но пропустить группу подготовленных боевиков? Люди Никанора не могут позволить себе такой промах. Времена бомбистов хоть и миновали, но свой след в подготовке полиции оставили, и поверь, она не растеряла приобретённые ухватки. Да и «соловьи» накрепко приучены «петь» необмундированным о любых подозрительных группах незнакомых людей, появляющихся в городе. Мера, конечно, направлена не против гипотетических боевых групп иностранных разведок, но и они будут выделяться на местном фоне, как «кит» на фоне «селёдок», так что незамеченными не останутся.
- Соловьи?
- Осведомители. - Пояснил Владимир Игоревич. - Жители городского дна. Всё слышат, всё видят, всё замечают. Необходимая привычка, вырабатываемая условиями их жизни, питаемая мелкими поблажками городовых, чередуемыми с облавами… поверь, при таких условиях, эти «агенты» всегда держат глаза и уши открытыми, и обстоятельно докладывают людям моего брата обо всём увиденном или услышанном.
- Стоп. Но если Несдинич не имеет права действовать на территории Конфедерации, то дядька Мирон должен был об этом знать, разве нет? - Честно говоря, за этот хилый фактик я ухватился, как утопающий за соломинку.
- Откуда бы ему это знать, если запрет был введён восемь лет назад, фактически, сразу после раздела разведывательного и контрразведывательного корпусов? В то время, Мирон Куприянович, вообще‑то, жил в хорошо знакомом тебе городе и знать не знал о том, что происходит в ведомстве Несдинича. - Улыбнулся Гюрятинич. - Да и газетах об этом не писали.
- Значит, вы не верите в «германскую» версию? - Подытожил я.
- Скажем так, не считаю приоритетной. - Поправил меня Владимир Игоревич. - Идея объявления «войны», кажется мне более правдоподобной. Попробуй припомнить, кому ты успел оттоптать мозоли. Может, какому‑то новгородскому заводчику, специализирующемуся на выделке арт - приборов?
- Да нет, вроде бы, ничего такого… Продукция нашей мастерской, в большинстве своём вообще не имеет аналогов на рынке. Так что, ничью нишу мы не занимали. - Пожал я плечами. - Да и объём нашего производства не так уж велик, чтобы считать мастерские Завидичей конкурентами другим артефактным производствам.
- Ну - ну… - Гюрятинич кивнул.
- А может поступить проще? - Предложил я. - Тряхнуть тех купцов, что отказались от контрактов с нами, и всё?
- Кирилл, мы не бандиты, чтобы заниматься подобным. - Вздохнул Владимир Игоревич. - А уж Никанору, как новгородскому полицмейстеру, и вовсе не пристало пытать свидетелей. Он, вообще‑то, на должность поставлен, чтобы покой людей охранять, а не страх на них наводить.
- Но ведь они наверняка что‑то знают! - Это уже был крик души. Я и сам понимал, что давить на так подставивших меня купцов, не выход, но складывающаяся ситуация просто бесила!
- Угомонись, Кирилл. - Усмехнулся Гюрятинич. - Трясти их, разумеется, нельзя. Пытать тоже. Но расспрашивать‑то никто не мешает, верно? Особенно, если действовать аккуратно.
- Я пробовал. - Сник я. - Не вышло. И аккуратно… и вообще…
- О да, наслышан о твоём походе священной ярости. - Уже чуть не в открытую смеялся мой собеседник. - Полгорода шепчется о Завидичах, восстанавливающих традиции ушедшей эпохи!
- Да ну… бред. - Опешил я.
- Расспроси сестёр Осининых. - Лукаво предложил он. - Большую часть слухов, если я не ошибаюсь, как раз они и запустили.
- Убью вертихвосток. - Простонал я, представив, что именно могли наплести острые язычки богатых на фантазии Мишкиных кузин.
- Лучше, скажи им «спасибо». - Неожиданно посерьёзнев, посоветовал Гюрятинич. - Такая репутация дорогого стоит. Традиции в нашем кругу ценят и мнение общества тут играет не последнюю роль. А уж для оскудевшей фамилии только - только вынырнувшей из небытия…
Говорят, жить надо так, чтобы после смерти боги предложили тебе повторить. Если так, то это определенно был тот самый случай. Случай и воля древнего божества, занесшего бывшего военного инструктора в тело четырнадцатилетнего подростка с советом-наказом продолжать «учительствовать». Вот только где найти время на столь благородное дело, когда вокруг закручиваются какие-то непонятные, но явственно попахивающие опасностью интриги. Нежданно обретенная родня так и норовит подкинуть неприятностей, а то и просто спалить к чертям, пользуясь Даром и фамильной склонностью к Пламени, а давно сгинувшие родители его «нового» тела даже после смерти умудряются подкидывать сюрпризы.
НФ? Космоопера? А чёрт его знает. Но боты-дроиды и плазмобои присутствуют.
Самое страшное проклятие у китайцев: «Чтоб ты жил в эпоху перемен!» Если так, то Кирилла Николаева явно проклял весь китайский народ. Не успел мещанин Николаев выкрутиться из неприятностей с клубом эфирников и отвести от себя угрозу со стороны бывших родственников, как навалились новые неприятности. Мятеж в столице недавно спокойного Русского государства подхватывает людей, словно ураган листья, и несет их сквозь дым и пожары к грандиозной катастрофе. Грохочут по древней брусчатке гусеницы бронемашин, гремят в ночи взрывы и горят дома.
Говорят, жить надо так, чтобы после смерти боги предложили тебе повторить. Если так, то это определенно был тот самый случай. Случай и воля древнего божества, занесшего бывшего военного инструктора в тело четырнадцатилетнего подростка с советом-наказом продолжать «учительствовать». Вот только где найти время на столь благородное дело, когда вокруг закручиваются какие-то непонятные, но явственно попахивающие опасностью интриги?
Плывут в небесах гигантские дирижабли-«киты», скользят от одного парящего города к другому, свысока взирая на происходящее далеко внизу. Хищные «акулы» пиратов сбиваются в стаи и нападают на земные города. Воюют государства, и концерны стремятся прибрать крошки, падающие с их стола. А в маленьком венедском городке Меллинг живет одинокий мальчишка по имени Рик Чернов… Живет? Выживает на огромной свалке дирижаблей, так называемом китовом кладбище. И спасают его лишь упорство и знания, принесенные из прошлой жизни, короткой, но насыщенной и совсем несчастливой.
Правильно говорят: свобода не избавляет от проблем. Вот и юному Кириллу Николаеву, избавившемуся наконец от навязчивой опеки родни, пришлось убедиться в этом на собственном опыте. Не успел он вдохнуть пьянящий воздух свободы, как навалились неприятности, от которых до недавнего времени его избавлял статус несовершеннолетнего боярича. Сплетается вокруг невидимая, но ощутимая паутина чьих-то интриг, с интересом поглядывают в сторону юного эмансипированного мещанина бояре и Преображенский приказ, вьются вокруг представители малоизвестного, но очень влиятельного клуба эфирников, прибавляется количество учеников… а интуиция так и воет, предупреждая о приближающейся опасности.
Ещё один рассказ лета 2018. Вношу свою лепту в пропаганду здорового образа жизни. Святослав ЛОГИНОВ.
Приснился сон, решил придать ему некоторую художественную форму. Произведение гениальное и чудовищно безграмотное. Про путешествия во времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Плывут в небесах гигантские дирижабли-«киты», скользят от одного парящего города к другому, свысока взирая на происходящее далеко внизу. Хищные «акулы» пиратов сбиваются в стаи и нападают на земные города. Воюют государства, и концерны стремятся прибрать крошки, падающие с их стола. А в маленьком венедском городке Меллинг живет одинокий мальчишка по имени Рик Чернов… Живет? Выживает на огромной свалке дирижаблей, так называемом китовом кладбище. И спасают его лишь упорство и знания, принесенные из прошлой жизни, короткой, но насыщенной и совсем несчастливой.
