Юля - [14]
— Ого! — удивилась Юля: Анька, замужняя женщина, мать двоих детей, вздумала учиться дальше; удивилась еще и тому, что та поступила в институт: в школе она училась очень слабо, почти все время у нее, Юли, списывала задачки.
— Знаешь, не хочется дома сидеть, одичать можно среди четырех стен, — продолжала рассказывать Анька, — пошла работать, а специальности хорошей нет. Стала машинисткой. Так все: Анька да Анька, напечатай или перепечатай… Срочно… Диплом будет, тогда и работу хорошую найду, буду не Анькой, а Анной Владимировной. Я бы на твоем месте не потела бы возле котлов, а устроилась бы учительницей, а там поступила бы на заочный.
— Какая из меня учительница! — махнула рукой Юля. — Что и знала, то уже забыла.
— Не скромничай, — не согласилась Анька. — И работала бы как–то, и в институт пробилась бы: ты же в школе, можно сказать, лучше всех училась. И была бы не Юля, а Юльяна Ивановна. Важный человек в деревне — на «вы» называли бы. Если сама о себе не подумаешь, то кто о тебе заботиться станет? Надо уметь жить…
— Лучше быть хорошим поваром, чем плохим учителем, — возразила Юля, — не хочу, чтобы дети смеялись надо мной и позже добрым словом вспомнить не могли.
Она подошла к печке, щепкой открыла дверцы, на которых порыжела побелка, поправила дрова.
— У нас паровое отопление, — сказала Анька, — Ты ведь не жила в городе, не знаешь, какая это красота — газ, горячая вода!.. Не надо этих дров, не приходится носить ведрами воду из колодца или белье на речку полоскать, поверну краник — потекло… Если бы ты видела, как вырос наш город! А Мишу моего еще повысили, большой оклад, раз в пять больше моего дали, «Волгу» выделили. Знаешь, Иван, это шофер его, на работу меня отвозит и с работы забирает.
— Хорошо тебе, — усмехнулась Юля, вспомнив, как некогда, будучи ученицей, Анька хвасталась, что у нее самое лучшее в классе платье, самые дорогие туфли или школьная сумка и письменные принадлежности.
— Миша пополнел, солидный такой стал. Если какое собрание в городе, так обязательно в президиуме сидит, — говорила Анька. — Недавно был в Ленинграде, пальто мне вот это достал, это уже пятое. Воды сырой пить не дает, говорит, яблочный или' вишневый сок покупай.
— Смотрит за тобой.
— Да не жалуюсь, как другие. Что захочу, то и получаю. Может, тебе что–нибудь надо достать?
— Спасибо, — отказалась Юля, — у меня все необходимое есть.
— Говори. Может, на такое пальто у тебя и не хватит денег, так более дешевое достану. Наденешь — все тут ахнут…
— Не надо, — снова отказалась Юля, — все это лишнее.
— Ты все такая же. Мало изменилась с тех пор, как в школу ходила.
— У каждого остается что–то свое, мало кто совсем меняется.
— Скучно тебе тут, конечно, — покачала головой гостья.
— Живу, Анька. — Юля встала, сходила в кладовку и принесла колбасы, кусок сала, нарезала его небольшими кусочками, бросила на сковороду и поставила на огонь.
— Света нет, — пожалела Анька.
— Это сегодня что–то нет, а так он всегда горит, — будто оправдывалась Юля.
— Когда ни приеду, всегда так бывает: то свет потухнет, то в магазин хлеба или сахара не привезут.
— Теперь хорошо жить стали, — сказала Юля, — все, у кого семья на хорошей работе, стараются, много получают, живут по–городскому: телевизоры, мотоциклы, холодильники, хорошую мебель имеют. Некоторые учителя, бригадиры и экскаваторщики «Жигули» да «Запорожцы» приобрели. Почти в любую хату зайди — чистенько, чего там только нет из дорогих вещей. Это не то, что было когда–то, когда мы в школу ходили.
— Все равно в деревне я теперь жить бы не стала, — перебила ее Анька.
— Ничего страшного и тут нет, — не согласилась с нею Юля.
Она присела на корточки и стала поворачивать на сковородке кусочки сала, которые уже начинали подгорать, дымиться и чернеть. Пришлось поставить сковородку на самый краешек в печке, подальше от огня.
— Ты одна приехала? — спросила Юля у гостьи.
— Одна. Мишина работа не позволяет раскатываться. Да еще он такой старательный, так прилежно работает, что и меня и детей редко видит, хоть ты заводи себе полюбовника. В отпуск в Крым поедем. Знаешь, я пятое лето подряд туда покачу…
— Мне хоть бы раз в своей жизни поглядеть те курорты, — сказала Юля.
— А ты собери сотню–другую, да и катани. С кавалером каким познакомишься. Знаешь, как они там за красивенькими охотятся?.. Ты будешь в большой цене.
— Ну их, этих кавалеров! Их и без курорта хватает.
— Вот хочу спросить: почему ты со своим разошлась? — снова начала Анька.
— Разошлась…
— Пил или бил тебя?
— Много, Анька, рассказывать, — Юля еще раз перевернула сало, лицо ее разгорелось от огня, который жег лицо и руки. — Много, да и надо ли? Не удалась наша жизнь — и все тут. Разладилась, и трудно склеить.
— Ты не переживай, — промолвила Анька, — если бросил тебя — ну и черт с ним. Выйдешь за другого, более стоящего. Что он там, шофер. Только надо в город ездить, не сидеть тут, потому что в деревне с ребенком нелегко выйти замуж, а в городе добрые люди возьмут.
— Да не спешу я второй раз замуж. — Юля помолчала. — Снова выйти замуж — это не пальто сменить. И полюбить надо, и чтобы он тебя полюбил, и чтобы ребенку отцом мог стать. Тут уже не только о себе думаешь.
"Признаться, она тогда не принимала всерьез робкого Сергея, только шутила: в то время голову ей заморочил председатель колхоза — молодой, красивый, как кукла. Он был с ней очень вежлив, старался сам возить ее всюду на своем «газике». Часто сворачивал в лес, показывал, где в бору растут боровики, как их искать, заводил в такую чащу, что одна она не могла бы выбраться оттуда. Боровиков она так и не научилась находить в вереске, а вот голова ее очень скоро закружилась от «чистого, лесного воздуха», и она, Алена, забеременела.".
"Прошли годы, и та моя давняя обида, как говорил уже, улеглась, забылась или вспоминалась уже с утухшей болью. Ожила, даже обожгла, когда увидел старого Вишневца на площадке возле своей городской квартиры. До этих пор, может, и лет пятнадцать, он не попадался мне на глаза ни в столице, ни в том городке, где сейчас живет, ни в нашей деревне, куда и он, как говорят, изредка наезжает. После встречи с Вишневцом я наказал себе: сдерживайся, дорогой, изо всех сил и ненароком не обижай человека. Когда знаешь тяжесть обиды, боли, так не надо сознательно желать этого кому-то.".
"Я в детстве очень боялся цыган. Может, потому, что тогда о них ходило много несуразных легенд. Когда, к слову, делал какую-нибудь провинность, так мать или бабушка обыкновенно грозили: «Подожди- подожди, неслух! Придет вот цыганка — отдадим ей. Как попадешь в цыганские руки, так будешь знать, как не слушать мать и бабушку!» И когда зимой или летом к нам, на хутор, действительно заходила цыганка, я всегда прятался — на печи в лохмотьях или даже под кроватью.".
Белорусский писатель Генрих Далидович очень чуток к внутреннему миру женщины, он умеет тонко выявить всю гамму интимных чувств. Об этом красноречиво говорит рассказ "Ада".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
В завершающий Собрание сочинений Н. Погодина том вошли его публицистические произведения по вопросам литературы и драматургии, написанные преимущественно в последнее десятилетие жизни писателя, а также роман «Янтарное ожерелье» о молодых людях, наших современниках.
Книга ярославского писателя Александра Коноплина «Сердце солдата» скромная страница в летописи Отечественной войны. Прозаик показывает добрых, мужественных людей, которые вопреки всем превратностям судьбы, тяжести военных будней отстояли родную землю.
В повести сибирского писателя М. А. Никитина, написанной в 1931 г., рассказывается о том, как замечательное палеонтологическое открытие оказалось ненужным и невостребованным в обстановке «социалистического строительства». Но этим содержание повести не исчерпывается — в ней есть и мрачное «двойное дно». К книге приложены рецензии, раскрывающие идейную полемику вокруг повести, и другие материалы.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.