Юлий Цезарь. В походах и битвах - [21]

Слова Цезаря, переданные начальниками войскам, мгновенно изменили расположение умов в армии, заменив упадок духа, уныние и страх бодростью, одушевлением и необыкновенным рвением к бою с германцами. 10-й легион немедленно прислал ему своих военных трибунов с изъявлением благодарности за доброе о нем мнение и готовности следовать за Цезарем. Прочие же легионы прислали просить у него прощения и уверить его, что никогда не были причастны ни сомнению, ни страху, не имели намерения подчинить Цезаревы виды собственным и вполне готовы исполнить все, что он ни прикажет.

Блистательно восторжествовав таким образом, силою своего красноречия и даром убеждать и увлекать умы, над опасным заблуждением и упадком духа своих войск, Цезарь поспешил воспользоваться рвением их к бою и в назначенное им время (в 4-ю стражу ночи) выступил из Везонция по дороге, найденной и указанной знатным эдуем, Дивициаком, к которому из числа всех галлов Цезарь имел наиболее доверия. Дорога эта, хотя и увеличивала поход почти на 40 римских миль (более 50 верст), но зато миновала леса и ущелья и пролегала по открытым равнинам. {По мнению Наполеона I, в направлении от Безансона к Бельфорту, в Эльзасе, в департаменте Верхнего Рейна.}

На 7-е сутки безостановочного похода Цезарь узнал, что Ариовист находится от него не более как в 24 римских милях (около 32 верст). С своей стороны Ариовист, сведав о приближении Цезаря, сам предложил свидание, в котором прежде отказывал. Цезарь, заключая из этого, что Ариовист одумался и стал благоразумнее, согласился на свидание, которое было назначено на 5-й после того день. Ариовист просил только – как бы опасаясь засады – чтобы Цезарь не приводил с собою пехоты, но чтобы оба явились в сопровождены одних всадников. Цезарь согласился и на это, но, не вполне доверяя своей галльской коннице, спешил ее и на лошадей ее посадил воинов любимого своего 10-го легиона. В назначенный день Цезарь и Ариовист, каждый в сопровождении 10 приближенных и доверенных лиц на конях, съехались на небольшом возвышении посреди обширной равнины между лагерями обоих войск. Конница же с обеих сторон остановилась шагах в 200 от возвышения. Цезарь повторил Ариовисту прежние свои требования и получил такого же рода гордый, хвастливый и даже дерзкий ответ с присовокуплением, что галлы сами призвали его, Ариовиста, что покоренная им часть Галлии принадлежит ему по праву завоевания, что римлянам никакого нет до него дела, что Цезарь сам, как он думает, имеет намерение завоевать Галлию, и если не удалится из нее, то Ариовист будет действовать против него как против врага и знает даже, что убиением его в бою окажет большую услугу политическим врагам его в Риме, которые не раз уведомляли о том Ариовиста; если же Цезарь удалится из Галлии, то Ариовист в благодарность за то не будет беспокоить его и даже окажет ему, если нужно будет, содействие. Без гнева и запальчивости, хладнокровно и спокойно возражал Цезарь, опровергая доводы Ариовиста и мнимым правам его на Галлию (Кельтическую) противопоставляя действительные (по словам Цезаря, но столь же мнимые на самом деле) права на нее римлян. Между тем конница, сопровождавшая Ариовиста, приблизилась мало-помалу к возвышению и начала метать в Цезаря и бывших с ним лиц стрелы и каменья. При виде такого подлого коварства, Цезарь немедленно прервал переговоры и удалился, запретив своей коннице на стрельбу германцев отвечать стрельбою, ибо хотел, чтобы с его стороны не было и тени несправедливости. Высокомерие, наглость и коварство Ариовиста исполнили войска Цезаревы сильнейшего негодования и еще более усилили рвение их к бою.

Два дня спустя Ариовист просил нового свидания или по крайней мере присылки доверенного лица для продолжения начатых переговоров. Цезарь вовсе не был намерен снова лично являться на свидание, ни подвергать опасности кого-либо из римлян; но, не желая решительно отказать Ариовисту, послал к нему Валерия Процилла, родом галла, но званием римского гражданина, и Меттия, связанного с Ариовистом узами гостеприимства. Но едва они прибыли в лагерь германцев, как Ариовист объявил их лазутчиками и заключил в оковы.

В тот же день он снял свой лагерь и расположил его у подошвы одной горы, в расстоянии 6 миль (около 8 ½ верст) от Цезарева лагеря. На следующий же день он снова снял свой лагерь и, пройдя мимо и в виду Цезаревой армии, расположился в 2 милях (около 3 верст) от нее, в тылу ее, дабы отрезывать ей подвозы продовольствия, доставляемого секванами и эдуями. Такого рода расположение и цель Ариовиста были не без искусства, но движение его в виду Цезаревой армии подвергало его опасности быть атакованным и разбитым на походе. Цезарь позволил ему, однако, пройти беспрепятственно, и странным, непонятным кажемся, как он не воспользовался столь удобным случаем разбить германцев в то время, когда они были на походе и, обремененные обозами, вероятно, шли более или менее в беспорядке. Это тем менее понятно, что в следующие 5 дней Цезарь постоянно каждый день строил свою армию в боевой порядок впереди своего лагеря и предлагал Ариовисту бой, но тот не принимал его и не выходил из своего лагеря, ограничиваясь частными действиями и нападениями 6 тысяч чел. своей конницы, при каждом из всадников которой находилось по одному ловкому, проворному и чрезвычайно быстрому на бегу пешему воину, как о том говорено было выше. В этого рода действиях германцы имели большое преимущество над римлянами, и Цезарь, опасаясь недостатка в продовольствии, счел необходимым восстановить и обеспечить свои сообщения с секванами и эдуями. Для этого, построив армию свою в 3 линии, он прошел в боевом порядке мимо и в виду Ариовистова лагеря и шагах в 600 (около ½ версты) в тылу его начал устраивать войсками 3-й своей линии, на выгодной местности, под прикрытием 1-й и 2-й линий – малый укрепленный лагерь. Ариовист выслал около 16 000 чел. пехоты со всею конницей для воспрепятствования работам, но Цезарь отразил их и, оставив в укрепленном лагере 2 легиона с частью вспомогательных войск, с остальными 4 легионами возвратился в прежний большой лагерь. Таким образом Ариовист, намеревавшийся отрезать Цезарю сообщения и продовольствие, сам увидел себя обложенным с фронта и тыла Цезаревою армией.