Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда - [222]

Кроме того, ему были даны полномочия цензора, которыми он эффективно пользовался до конца своей жизни. Многие его почести имели более символический характер. Его назвали «отцом отечества» (parens patriae), хотя он был не первым, кого возвеличили подобным образом: Цицерона провозгласили «отцом отечества» после раскрытия заговора Катилины. Цезарю также позволили совершать один ритуал, более престижный, чем триумф, — право посвящения «высших трофеев» (spolia opinia), которым наделяли только полководца, убившего вражеского предводителя в личном поединке. У нас нет сведений, что он хотя бы однажды успел совершить этот ритуал. Еще одной выдающейся почестью было разрешение сидеть в театре рядом с народными трибунами. В других официальных случаях он восседал между двумя консулами, когда сам не осуществлял консульские обязанности. Старое церемониальное сиденье из слоновой кости было заменено креслом с золотой отделкой. Его день рождения стал общественным праздником, а один из месяцев был переименован в его честь. Он также стал первым римлянином, изображенным на монетах, отчеканенных при его жизни. Его профиль появлялся лишь на некоторых монетах, и только во времена Августа этот обычай был введен повсеместно [5].

Почести, оказанные Цезарю, явно принадлежали к традиции прославления других знаменитых римских аристократов, таких как Сципион Африканский (старший и младший), Марий, Сулла и Помпей. Однако в его случае объем и количество привилегий, дарованных одному человеку, были беспрецедентными. Вынос его статуи вместе со статуями богов на церемонии открытия игр и установка его статуй в храмах на Капитолии указывали на статус, близкий к божественному. Когда в Рим пришла весть о победе при Taпce, там была установлена очередная статуя Цезаря, изображавшая его стоящим на земном шаре с надписью на пьедестале, гласившей «Непобедимому Богу», но по возвращении он приказал уничтожить ее. Однако в конце 45 и начале 44 года впечатление божественности Цезаря лишь усилилось, так как ему были оказаны новые почести. Его дом снабдили высоким фронтоном с точно такой же колоннадой, как в римских храмах. Была создана Юлианская жреческая коллегия, ответственная за проведение древнего празднества луперкалий. Вскоре было принято решение посвятить новый храм «Цезарю и его милосердию» или, возможно, «милосердному Цезарю», так как источники не дают полной ясности в этом вопросе. Отправление культа было возложено на нового жреца (фламина), что напоминало древний пост Flamen Dialis, или жреца Юпитера; считалось, что первым жрецом нового культа был назван Марк Антоний. Дион Кассий доходит до утверждения, что теперь Цезаря полагалось чтить как «Юпитера Юлия» (Jupiter Julius), но у нас нет других свидетельств такого тесного отождествления с главным божеством Рима. После победы при Фарсале к Цезарю уже официально обращались как к богу в поздравлениях и постановлениях местных эллинистических общин. В этом не было ничего нового: другие римские полководцы за последние 150 лет удостаивались сходных почестей. На Востоке существовала старинная традиция божественного правления, распространявшаяся на могущественных римлян. Однако в Риме до сих пор никто не пытался проповедовать подобные взгляды [6].

После смерти Цезаря объявили богом, или «Божественным Юлием» (divus Jilius), а его приемный сын именовал себя «сыном Бога». Впрочем, сам Август был обожествлен в Риме лишь после своей смерти, и его преемники продолжили эту традицию. Процесс стал автоматическим, так что последние слова императора Веспасиана: «Я думаю, что становлюсь Богом», — напоминали зловещую шутку. Лишь императоры, одержимые манией величия, объявляли себя живыми богами, и этот обычай впоследствии привел к дискуссии о том, соглашался ли сам Цезарь со своим божественным статусом. Римская религия была сложной и политеистической, с огромным количеством различных богов и богинь, а также целым сонмом героев и полубогов. В греческих мифах говорится о людях, приобщившихся к божественному началу; самым известным из них является Геракл/Геркулес. Род Цезаря гордился своим происхождением от Венеры, а другие аристократы возводили свои родословные к разным божествам римского пантеона. Четкое различие между Богом и человеком, существующее в современной монотеистической традиции, было гораздо менее очевидным для римлян. В речи, произнесенной через несколько недель после смерти Цезаря, Цицерон упомянул об Антонии и о его назначении жрецом Цезаря, поэтому мы можем не сомневаться, что такое назначение было предусмотрено, хотя оно едва ли состоялось на самом деле. Таким образом, очень трудно оспорить, что Цезарь еще при жизни приобрел по меньшей мере полубожественный статус. Впрочем, его культ не получил значительного развития, и можно считать, что Цезарь в лучшем случае стал очередным добавлением к римскому пантеону. Дион Кассий представляет этот эпизод как чисто политическую необходимость, когда раболепный сенат был вынужден восхвалять диктатора. Он также отмечает, что Цезарь получил право быть похороненным в черте города, тогда как по римскому обычаю похороны должны были проходить за пределами столицы. Указ об этом был начертан золотыми буквами на серебряной табличке и помещен под статуей Юпитера на Капитолии. По словам Диона Кассия, для диктатора это служило напоминанием о том, что он смертен, как и все люди [7].