Юхх - ассенизатор, призванный богами - [22]

– Разве что чуть-чуть, и это не проблема, – ответила она.

– Фред! Идем, значит идем, – поторопил Ошкер, тоже встав из-за стола. Оба персонажа зашагали к выходу на веранду-пристройку, где заседал карточный клуб, объединявший преимущественно леди и джентльменов, рожденных в первой трети прошлого века.

Юхх растерянно почесал в затылке и спросил у Эдрин.

– Ты о чем-то жестко поспорила с приятелем моего дедушки?

– Не то, что жестко… – астронавтка неопределенно повертела ладонью в воздухе, – …Но действительно поспорила. Слушай, у тебя вроде бы колесно-амфибийный робот.

– Да, а что, есть идеи с участием мамонтенка Димы?

– Идея такая: прокатиться на какой-нибудь дикий островок в озере Ла-Йайа.

– Звучит заманчиво, – откликнулся ассенизатор, – мамонтенок компактный, но отвезет нас двоих, если мы ухитримся разместиться на коротком седле.

–  Мы ухитримся. Ла-Йайа всего в сорока километрах отсюда. Кстати, у меня по старой привычке есть рюкзак с комплектом егеря, – весело сказала она.

10. Лунная эротика и внезапное цветение космического вакуума.

Вообще-то Ла-Йайа – не озеро, а водохранилище на реке Гуантанамо, созданное путем постройки дамбы в 1970-х. Из-за холмистого ландшафта, берега водоема получились изрезанными, а некоторые невысокие холмы стали островками, окруженными густыми зарослями тростника, среди которых водилась рыба в изрядном количестве. Туристы не останавливались тут – ведь водоем искусственный и заросший. Место для особенных любителей. Эдрин была таким любителем, а Юхх, из-за профессиональной привычки к (мягко говоря) засоренным водоемам, не имел ничего против такого выбора. Между прочим, вода в Ла-Йайа была мутная из-за ила, однако чистая – здесь даже водились пресноводные креветки. Юхх отметил это, когда они добирались до выбранного островка вплавь на буксире у мамонтенка Димы. Островок всего сотня шагов в поперечнике, зато безлюдный, поросший цветущим кустарником, и с непуганой рыбой в камышах по периметру. Три вполне упитанных сома были пойманы всего за час, вот и основа для дикарского обеда. Комплект егеря разложен на полянке, в действие пущен примус, а кулинарная фантазия включена на максимум. В цивильных условиях такая стряпня не показалась бы вкусной, но в условиях робинзонады – совсем другое дело.

К заходу солнца сомы были с энтузиазмом съедены, и настало время чаепития, чтобы помочь организму переварить такие порции жирной рыбы, и просто, чтобы поболтать.

– Рассказать, о чем я поспорила с бородатым Фредом? – предложила Эдрин.

– Давай, это интересно, откликнулся Юхх.

– О том, как сильно надо помнить хронику до Неназванной войны! – сказала она, – Это странно: Фред уверен, что молодые поколения рискуют, когда забывают о причинах. Видите ли: кто забывает прошлое, тот обречен на повторение.

– Ф-ф! – Юхх скептически фыркнул, – Слишком красивые слова, чтобы быть верными.

– Фред аргументировал это дюжиной исторических примеров, – возразила Эдрин.

– Ну, как говорит дедушка Ральф: исторические примеры значимы лишь для истории. История началась примерно 5000 лет назад и закончилась примерно 70 лет назад.

Эдрин удивленно тряхнула головой.

– Я утратила нить. Допустим, ранее 5000 лет назад было что-то доисторическое, и мы слишком мало знаем об этом.

– Не так мало, – возразил он, – известны артефакты первобытных людей, начиная с трех

миллионов лет назад. Сначала только примитивные орудия, но примерно 40 тысяч лет назад уже было первобытное искусство: миниатюрные скульптуры, пещерная роспись. Затем появились дощечки для счета, и диаграммы неба вроде календарей или звездно-лунных навигационных схем. Цивилизация без истории. Последние 70 лет аналогично.

– Подожди, Юхх! Разве сейчас у нас нет истории?

– А разве есть? – встречно спросил он.

– Конечно, есть! Хронику исследований и открытий можно прочесть в любом сетевом научно-популярном журнале.

Ассенизатор сделал перечеркивающий жест ладонью.

– Эта именно хроника. А история, это про геополитические силы, которые борются за региональное или мировое господство. Всего этого теперь нет. И историков тоже нет, поскольку некому читать то, что они напишут. Однажды дедушка Ральф прислал мне несколько неадаптированных исторических романов о разных эпохах. От египетских пирамид 5000 лет назад до цифровых пирамид всего 100 лет назад. Я прочел и не смог понять половину того, про что там. Слова знакомые, но смысл из них не складывается. Причем знаешь, что самое интересное?

– Что? – спросила Эдрин.

– То, что во всех этих книгах я не понял одного и того же. Я не понял схемы отношений между людьми. Я не понял целей, которые ставят перед собой люди, и тех аргументов, которые применяются одними людьми, чтобы убедить других. Не поняв это, я не понял экономического устройства ни в одном из этих обществ.

– Хм… А когда были написаны эти книги? Ты понимаешь, о чем я?

– Да, Эдрин, разумеется. Исторический роман отражает, прежде всего, не ту эпоху, про которую написан, а ту, в которой написан. Так вот: самый древний автор – Гомер, жил примерно 3000 лет назад, самые новые авторы примерно 100 лет назад. Дедушка Ральф позаботился, чтобы авторы были распределены достаточно широко по шкале времени внутри истории. Так вот, я сообразил, что внутри истории все это понятно, потому что одинаково, идет ли речь об Античности, о Средневековье, или об Индустриальной эре.