Юг! История последней экспедиции Шеклтона 1914-1917 годов - [25]
Наиболее ощутимая буря началась в море Уэдделла вечером 13-го, и к завтраку на следующее утро собачьи конуры с наветренной стороны, южной стороны корабля, были погребены под 5 футовым слоем снега. Я отдал приказ, чтобы никто не заходил за них. Корабль был невидим уже на расстоянии пятидесяти ярдов, а сохранить чувство направления на бушующем ветру среди удушающей снежной пыли было невозможно. О том, чтобы идти против ветра, вообще не могло быть и речи. Лицо и глаза залепляло снегом в течение пары минут, а платой за настойчивость грозили стать серьёзные обморожения. Собаки оставались в своих укрытиях большую часть времени, периодически лапами разгребая снег, чтобы держать открытыми дыры для дыхания. К вечеру ветер достиг силы 60 или 70 миль в час (~130 км/ч) и корабль содрогался под его натиском. Нам было достаточно комфортно в наших помещениях на борту, где мы оставались до утра 14-го, когда все с лопатами в руках вышли на расчистку снега с палубы и у собачьих конур. Ветер по-прежнему оставался колючим и переменчивым, с температурой что-то около -30 градусов (-35 °C), и нам приходилось принимать меры против обморожений. По меньшей мере, 100 тонн снега было сложено напротив бака и вдоль бортов судна, чтобы он своим весом давил на льдину. Ночью с севера на юг вскрылся протяжённый канал, который замёрзнув, увеличил на 300 ярдов расстояние от корабля до «Хайберского перевала». Работы по расчистке снега завершились к обеду. Буря утихала, на северном горизонте показалась красным полумесяцем трёхдневная луна. Во время бури температура колебалась в пределах от -21 до -33,5 градусов (-29…-35 °C). Обычно во время бури температура повышается, и отсутствие Фён эффекта свидетельствовало о том, что высокой земли не было как минимум на 200 миль к югу и юго-западу (Фён – эффект нагревания воздуха при движении вниз с высокогорий). Погода не прояснялась до 16-го. Но когда прояснилась, мы увидели, что окружающий нас пак полностью изменился. Льдина, удерживающая «Эндьюранс», по-прежнему оставалась неподвижна, но трещины и огромные массы льда, вздыбившиеся под давлением, были видны во всех направлениях. Участки открытой воды виднелись на северном горизонте отражением в небе.
Сжатие льда, на которое указывал далёкий грохот и появляющиеся грозные хребты, всё больше становилось причиной тревоги. Области возмущения постепенно приближались к кораблю. В течение всего 21 июля мы наблюдали на юго-западе и западе разломы и крушение беснующихся льдин и видели трещины, открывающиеся, расползающиеся и смыкающиеся вновь.
«Лёд вздымается до высоты 10 или 15 футов в местах, где противоположные льдины двигаются друг к другу со скоростью примерно 200 ярдов в час. Его звук напоминает рёв далёкого тяжёлого прибоя. Стоя на колеблющемся льду можно ощутить тревожное дыхание и дрожь этого могучего монстра.»
Чуть позже полудня 22-го 2-х футовая трещина, пробежавшая с юго-запада на северо-восток на расстояние около двух миль, подобралась на 35 ярдов с кормы левого борта. Все сани подняли на борт и поставили специального наблюдателя, на случай, если срочно понадобится снять собак с льдины. Эта трещина была результатом сильного давления в 300 ярдах по левому борту судна, где огромные глыбы льда были свалены в беспорядочном угрожающем беспорядке. Давление в этом месте было огромным. Глыбы льда весом во многие тонны были подняты на 15 футов над уровнем льда. Я распределил ночные дежурства с Уорсли и Уайлдом, но никто из нас не смог отдохнуть. Корабль сотрясался от тяжёлых ударов, и мы были начеку, чтобы вовремя увидеть, что никто из собак не провалился в трещину. В утреннем свете стало ясно, что наш «остров» значительно уменьшился за ночь. Долгие месяцы безмятежности закончились, начался период тревоги.
В течение следующего дня на палубе по правому борту были размещены санные рационы, топливо, спички и другие предметы первой необходимости, предназначенные на случай чрезвычайной ситуации. Лёд к югу бушевал и вечером несколько больших разломов появились с левого борта, а совсем рядом появилась 13 метровая трещина. Буря, казалось, привела лёд в сильное движение к северу, а юго-западный и запад-юго-западные ветра, которые преобладали два дня из трёх, сопутствовали дрейфу. Я надеялся, что это будет продолжаться, поскольку наши шансы выйти в разорванный пак ранней весной напрямую зависели от хорошего дрейфа на север. Промер глубины показал от 186 до 190 саженей и ледниковую грязь. Земли не было видно. Видимость улучшалась. 25-го были слышны и наблюдались признаки сильного давления льда, особо напиравшего с левого борта. С бака правого борта огромные глыбы льда 5 футовой толщины и весом во многие тонны были вытолкнуты на старую льдину, на высоту от 15 до 20 футов. Льдина, удерживающая «Эндьюранс»,
