Юг! История последней экспедиции Шеклтона 1914-1917 годов - [21]

Месяц прошёл не без приключений. Ночью 3-го мы услышали звуки ломающегося льда к востоку от нас, и утром увидели, что молодой лёд местами был вздыблен на 8 – 10 футов в высоту. Это было первым предостережением об опасности, пропорционально нарастающей с каждым дальнейшим месяцем. Лёд ломался и скрипел 4-го и корабль слегка подрагивал. Подвижки льда основательно мешали работам по магнетизму. Я распорядился собрать в кучу вдоль «Эндьюранс» как можно больше снега, льда и мусора, так, чтобы в случае начала давления льда убрать вес судна, и оно поднималось над поверхностью льда. Все без исключения целый день работали кирками и лопатами, перетащили много тонн. 9-го опять появились признаки сжатия. Молодой лёд вздыбило на высоту 11 футов за кормой корабля, старая льдина местами пошла трещинами. Подвижка не была серьёзной, но я понял, что это может оказаться началом неприятностей для экспедиции. Мы перенесли некоторое количество запасов на борт и расчистили на палубе места для собак, на тот случай, если их понадобится быстро снять с льдины. Мы натянули 500 метровую стальную проволоку вокруг судна, конур, снежных хижин, а также сделали петлю к месту, где использовалась драга. Провод крепился на ледяных пилонах (столбах конусообразной формы) и обеспечивал безопасность в плохую погоду, когда видимость из-за идущего снега была ограничена, и человеку было легко потеряться. Я разрезал эту проволоку в пяти местах, так как иначе она могла принести больший вред в случае внезапного раскола льда.

Собаки были поделены на шесть упряжек по девять в каждой. У каждой из упряжек были свои наставники: Уайлд, Крин, Маклин, Маклрой, Марстон и Хёрли, они полностью отвечали за тренировки, обучение и кормление своих питомцев. Они же следили за их здоровьем. Мы по-прежнему теряли некоторых из собак от инфекции, и, к сожалению, врачи были беспомощны. Препарат от глистов был предоставлен канадским кинологом, которого я нанял перед отплытием, и когда он не смог присоединиться к экспедиции, дело приняло скверный оборот. К началу апреля у нас оставались пятьдесят четыре собаки и восемь щенков, некоторые были больны, и к концу месяца число здоровых собак сократилось до пятидесяти. Наши запасы тюленьего мяса и ворвани составляли около 5000 фунтов (ок. 2250 кг), и я посчитал, что их хватит для кормления собак на девяносто дней без вмешательства в санные рационы. Упряжки работали хорошо, зачастую с тяжёлыми нагрузками. Самым большим псом был Геркулес, который тянул на 86 фунтов (почти 40 кг). Самсон был на 11 фунтов легче, но он оправдал своё имя, когда однажды с лёгкостью тащил сани с 200-ми фунтами ворвани и каюром.

Новый айсберг, который дал повод для беспокойства, появился 14-го. Это был большой исполин, лежащий на горизонте к северо-западу, у восточного конца которого вздымались торосы и появлялись трещины. В течение дня этот айсберг незначительно увеличился в размерах и не поменял своего положения. Было очевидно, что он сидел на мели на пути дрейфующего пака. Звукозондирование в 11 утра показало 197 саженей, забор – камни и обломки скал. В течение следующих суток «Эндьюранс» несло к испещрённому трещинами айсбергу, который к этому времени вдвое вырос в размерах. Мы видели с топ-мачты, как пак курочило напротив этой массы льда, и можно было легко представить себе, что стало бы с кораблём, если бы он попал в эту область. Он был бы раздавлен этой всесокрушительной силой, словно яичная скорлупа.

Вечером 15-го Уорсли, который находился в «вороньём гнезде» и с которого высматривал признаки земли к западу, рассказал об интересном природном явлении. О закате солнца в сиянии радуги прямо над горизонтом (видимо речь идёт о т. н. зимней радуге). С минуту Уорсли наблюдал золотое свечение, которое растягивалось, и внезапно над западным горизонтом вновь на полдиаметра появилось солнце. Он окликнул Крина, который находился на льдине 90 футами ниже «вороньего гнезда» и тот также увидел повторное рождение солнца. Четверть часа спустя Уорсли с палубы увидел закат солнца во второй раз. Этот странный феномен был вызван или миражом или преломлением света. Мы связали его с трещинами во льду на западе, где были участки открытой воды с тёплой прослойкой воздуха.

Дрейф пака был непостоянным, и в течение следующих дней покрытый трещинами айсберг то приближался, то удалялся, пока «Эндьюранс» двигался вместе со льдами. В воскресенье, 18 апреля, он находился в семи милях от корабля.

«Это очень большой айсберг, около трёх с четвертью миль длиной обращённой к нам стороны и, вероятно, более 200 футов ввысь. Он весь в глубоких трещинах, словно сераки ледника. Две особо широкие и глубокие трещины пронизывают его с юго-востока на северо-запад, разламывая его. Огромные массы сдавливаемого льда вздыбливаются напротив его утёсов на высоту около 60 футов, демонстрируя колоссальную мощь, которую оказывает на него дрейфующий пак. Айсберг, должно быть, крепко сидит на мели. Мы с пристальным вниманием следим за показаниями стрелки гидрометрической вертушки (прибора для измерения течений, прим.), чтобы засечь, где она будет неподвижна. Будет ли это место прямо за айсбергом, или покажет, что мы дрейфуем в его направлении? Она медленно вращается по кругу. Сейчас она указывает на северо-восточную окраину айсберга, затем медленно перемещается к центру, и, кажется, остановилась, но снова двигается и сместилась на 20 градусов от нашего врага к юго-западу… Мы заметили, что два знакомых айсберга, Бастион и Пик, удалились от корабля. Вероятно, они также сели на мель.»