Юдаизм. Сахарна - [253]

.

Эта «честная фаршированная щука» в «возрождающемся Израиле» говорит о слишком многом. Своих мифологем Василий Васильевич никогда не забывал, но давал им новые и новые прочтения, порождавшие все новые и новые вопросы.

М. М. Спасовский, редактор-издатель журнала «Вешние воды», познакомившийся с Розановым в 1913 году, писал позднее, уже в эмиграции, что в книге «Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови» Розанов никакой пропаганды против евреев не вел, — он вскрывал в ней отношение евреев к крови в мистическом плане обрядовой стороны, так же как это он делал, копаясь в «египетских пирамидах»[178].

Розанов осуждал антисемитизм и его концентрированное выражение — погромы, как он убедительно написал о том в «Апокалипсисе нашего времени» («Почему на самом деле евреям нельзя устраивать погромы?»). Но он всегда оставлял за собой право высказываться против тех, кто ненавидел Россию или клеветал на нее. «Не люблю и не доверяю», — говорил он о таких независимо от национальности. И это было его право как русского писателя, которое никто и никогда не мог отнять у него. Он не мог и не желал одинаково относиться, «уравнять» «ненавидящих Россию и вредящих ей» с «любящими Россию и служащими ей трудом, честью и правдою»[179].

Н. А. Бердяев, говоря о влиянии Розанова на формирование в России «нового религиозного сознания», писал: «Основным было влияние проблематики В. Розанова. Он был самой крупной фигурой собраний. В сущности, произошло столкновение Розанова, гениального критика христианства и провозвестника религии рождения и жизни, с традиционным православием, монашески-аскетическим сознанием. Были поставлены проблемы отношения христианства к полу и любви, к культуре и искусству, к государству и общественной жизни»[180]. В 1914 году в Религиозно-философском обществе, по его мнению, возобладали иные силы, иные люди, которым Розанов с его русской идеей явно мешал.

В отзыве на книгу Бердяева «Смысл творчества», напечатанном в «Новом времени», Розанов высмеивал притязания национального мессианизма. Он предостерегал от этой опасности, в каком бы народе она ни проявлялась. «У русских — мессианизм славянофилов и главным образом Достоевского, сказавшийся в знаменитом монологе Ставрогина о «народе— Богоносце» и в речи самого Достоевского на открытии памятника Пушкину. Удивительно, что никому не пришло на ум, как это место опасно. Т. е. как опасно вообще и всемирно стремиться к первенству, исключительности, господству»[181].

Мифологемы национального в творчестве В. В. Розанова в наше время звучат по-новому, заставляя о многом задуматься, когда национальные проблемы нередко становятся определяющими в отношениях между народами и государствами.

А.Н.Николюкин

Комментарии

В публикуемых текстах В. В. Розанова сохраняются особенности авторской лексики. Написание собственных имен не унифицируется и не приводится в соответствие с ныне принятым (пояснения вынесены в комментарии и указатель имен).

У Розанова, как и у поэтов Серебряного века, было обостренное чувство слова. На одной странице он мог писать одно и то же слово по-разному в зависимости от его художественной функции: цаловал руку — когда речь шла о древнем обряде в церкви; целовал руку — когда говорилось о современном случае. Напомним кстати, что А. Блок по-разному писал слова «метель» и «мятель», вкладывая в них свои представления.

Принятые Розановым сокращения в тексте: Б. (Бог), Н. вр. («Новое время»), О. л., Оп. л. («Опавшие листья»), О пон. («О понимании»), Р. ф. собр. (Религиозно-философские собрания), У. («Уединенное»), Элевз. т. (Элевзинские таинства). Кроме того, Розанов часто сокращает обычные слова: б. (был), д. б. (должен был), м. (мой), м. б. (может быть), п. ч. (потому что), т. к. (так как), т. ч. (так что), в ваг. (в вагоне) и т. п.

ЮДАИЗМ

Впервые: Новый Путь. СПб., 1903. № 7. С. 145-187; № 8. С. 127-153; №9. С. 160-187; № 10. С. 96-131; № 11. С. 155-184; № 12. С. 101-122.

Сразу после того, как «Юдаизм» был напечатан в «Новом Пути», в редакцию стали приходить многочисленные отклики. Особенно острая полемика развернулась по поводу заключения книги Розанова, когда конец мира трактовался как катастрофа, не оставляющая никаких надежд для человечества. Редакция «Нового пути» в статье «Ответ читателям» (Новый путь. 1904. № 2. С. 285—28) высказала свою точку зрения: «Мы согласны, что момент конца мирового процесса неизбежно входит в метафизику христианства. Но конец — совпадающий с началом, конец не только как отрицание, но как утверждение, — утверждение нового неба и новой земли. Ошибка Розанова в том, что он произносит последний суд над миром и всем мировым процессом, хотя и с религиозной, но исключительно феноменальной, посюсторонней точки зрения. Ошибка эта, источник религиозного бунта и антихристианства...» (Там же. С. 285). Вместе с тем в редакционной статье отмечалось, что «нужно не заглушить, а победить возражения Розанова, а для этого прежде всего надо выслушать его до конца и понять» (Там же. С. 286).

Автор статьи «Брак или девство?», подисанной Л. П., отмечал, что один из главных моментов в иудаизме для Розанова, это идея размножения. Но она связана с более глубокой идеей, с «жаждой бессмертия, которая перешла, но в совершенно ином освещении и значении, и в христианство» (Новый Путь. 1903. № 11. С. 185). В христианстве, писал критик, «половая сфера — в противоположность древним религиям была изъята из религиозного культа». Отсюда логично, по его словам, вытекает отвержение христианством самого понятия брака, а «г. Розанов стремится именно к освящению брачных ощущений» (Там же. С. 187).