Юдаизм. Сахарна - [233]
Может быть, мы лучше выразим мысль свою, сказав, что на Иамнийском собрании шло различение как бы живых цветов от цветов из шелка и золота: в «канон» были включены только «пахучие тексты» из. «живых цветов», — а из шелка и золота цветы, как они ни прекрасны, естественно, ничем не «пахнут», и их выкинули из канона. В «каноне — сотворенное, рожденное, живое; вне закона — сделанное, великолепное, полезное, но — мертвое». Вот мысль иудеев, не уловленная Юнгеровым и Олесницким.
Но поспешим к заключению. Иегова есть «супруг Израиля», когда— то давший ему, как жених, в «вено» землю Ханаанскую, и затем все время мучивший «невесту и жену» приступами яростного ревнования... В этом суть всех пророчеств, сплетающих нежность ласк и обещаний с угрозами за возможную измену, со страшным наказанием за совершившуюся измену... «Давала мять сосцы свои чужеплеменникам»; «раскидывала ноги по дорогам и блудила, а не была со Мною»... Весь пресловутый «монотеизм » евреев есть «еамно-мужие», верность «одному мужу», каковою Авраам поклялся при завете Богу за себя и потомство («семя»), свое: «Мужа другого не буду иметь», — сказал он с трепетом, получив Ханаан: «Ни — убегать к любовникам»... С тех пор и за это он был возносим, мы почти можем сказать — как Ганимед Зевсом: только у греков это вымысел и вообще ничтожная сказка, у евреев — действительность. «Будешь в опасности — и уберегу тебя, по жердочке будешь идти через поток — и не дам упасть тебе». В этом — смысл тысячи слов, обещаний, нежности. Или — гремящих, невыносимых угроз, «если будут мять сосцы у тебя другие (=не «Аз, Бог твой»), В этом отношении «Песнь песней» есть символ или иносказание любви Божьей к человеку, любви человека.к Богу. «Вот как»... «Вот плод завета»... В «Песне песней» говорится о Соломоне и Су— ламифи; в то же время тут говорится о каждом израильтянине и израильтянке; это — книга постоянного семейного чтения, в собрании всей семьи, в вечер с пятницы на субботу; в то же время это и песнь о завете между Богом и человеком. Светы переливаются, тени волнуются, сумрак сходит на землю: лица неразличимы, очерк фигур неясен... Да и не нужно, не хочется этого. Но восточные ноздри широко раскрыты, — нервные, восприимчивые, утонченно-чувствующие: все «говорится» аромаюм, и даже шепот, неясный, мглистый, невнятный, — почти ненужное здесь дополнение. «Кто тут? Я ли, мы ли? Соломон, Суламифь? Или Бог и Царица-Саббатон, ныне в субботу сошедшие в каждую еврейскую хижину?» Вежди слипаются, разум неясен... и не хочется различить, не хочется ответить... Все — слилось, и все — едино... Единое в Едином, одна для одного и один для одной.
«Монотеизм», — шепчут ученые.
«Не проходите мимо, не вспугните любовь», — поправляет «Песнь песней».
Только раз удалось это человечеству... И нельзя поправить, нельзя ' переиначить ничего в «Песне песней»... Пусть же поется она, вечная, без переложений и без подражаний...
Спб., 21 февраля 1909г.
В соседстве Содома (Истоки Израиля)
Евреи — женственная нация, вот на что надо обратить внимание. Если и среди нас встречаются люди с особенно-женственным, мягким сложением, — с мягким лицом, мягким голосом, мягкими манерами, — с мягкими идеями, повышенной серьезностью и чувствительностью, сентиментальные, и прочее, и прочее, то у евреев эта женоподобность — национальна. Обратим внимание на голос: за всю жизнь я не помню, чтобы еврей когда-нибудь говорил октавой. Даже густого баса я не помню определенно, чтобы встречал когда-нибудь. Все их голоса — пискливые, крикливые и, еще чаще — мягкие и интимные.
Голос — великий показатель натуры, именно — самого фундамента ее, органического, физиологического сложения.
Отсюда необозримые последствия, практические и теоретические.
Все их «гевалты» — это бабий базар, с его силой, но и с его слабостью. В сущности, на «одоление» у них не хватает сил; но в них есть способность к непрерывному повторению нападений, к неотступности, привязчивости. «С бабой — не развяжешься», — это относится к евреям, относится к нации их. Это нация гораздо более неприятная, чем существенным образом опасная; с ней всегда много «хлопот», как с нервной и капризной женщиной. Она угрожает «историями», «сплетнями», «сварой»; и где евреи, там вечно какая-нибудь путаница и шум. Совершенно как около навязчивой и беспокойной женщины.
Они избегают и не выносят трудных работ, как и солдатский ранец для них слишком тяжел. Это оттого, что они просто физически слабее других племен, именно как «бабье племя». Охотника с ружьем среди евреев нельзя себе представить. Также «еврей верхом» — смешон и неуклюж, неловок и неумел, как и «баба верхом». За дело ли они возьмутся — это будет развешивание товаров, притом легких (аптека, аптекарский магазин), конторское занятие, часовое ремесло. Но они не делают часы, а починяют часы. Вообще, они любят копаться в мусоре вещей, а не то, чтобы
