Так жахнули, что все ахнули
В "шестом" магазине на бульваре Свердлова продавали портвейн со специфическим запоминающимся запахом. Не помню названия и цены этого зверского напитка. В седьмом классе я впервые попробовал спиртное. Мне не понравилось. Поколение шестидесятых не знало наркотиков. Среди моих приятелей вплоть до старших классов не было "хроников" и по части алкоголя. Это вам не вторая половина восьмидесятых, когда я работал военруком в одном из строительных СПТУ, где почти в каждой старшей группе уже были ребята, состоящие на учете у нарколога. Нет, шестидесятые годы в этом отношении невинны.
Но если есть вино, непременно найдутся люди, которые захотят его попробовать. Седьмой класс – еще не совсем взрослые, но уже не совсем дети. Мы собрались у моего одноклассника Валеры и по-взрослому из граненых стаканов жахнули вина. Что потом с нами было, мало кто помнил. Валера был самый здоровый, и он легче перенес это испытание на прочность, а мы все добирались до дома, держась за фасады зданий. Понятное дело, и по дороге, и потом дома выбрасывали содержимое желудков куда попало. Кого-то тогда родители всерьез отлупили. А мой отец, видя меня в таком состоянии, даже ругаться не стал. Рукой только махнул, засмеялся так невесело и ушел очередную лекцию писать. Я после того случая, наверное, год не переносил даже запаха спиртного и сушеной рыбы, которой мы это спиртное закусывали. Эту "коллективную пьянку" разбирали, кажется, на педсовете в школе, искали зачинщиков и грозили им небесными карами. Но кончилось все нормально. Из школы никого не выгнали, а вино мы позже все же научились пить и получали от этого удовольствие.
В кармане – 5 рублей. И ты король!
Повзрослев, мы ходили летними вечерами в городской парк, где на танцплощадке в эстрадном ансамбле играли тогда люди, ставшие впоследствии руководителями серьезных оркестров, директорами музыкальных школ. В полукруглой “скорлупе” летней эстрады они смотрелись небожителями, вознесенными над толпой волшебной музыкой. Как боги парили над медитирующей в танце публикой.
Медленные мелодии сменялись быстрыми ритмами, и тогда особенно ярко начинал проявлять себя выпивший вермута молодняк, пытавшийся под пьяные выкрики устроить папуасские танцы с вульгарными выбрасываниями в стороны разных частей тела. Впрочем, таких ярых танцоров зорко выслеживали представители БКД (боевая комсомольская дружина), нападали скопом, хватали и тащили в свой штаб для дальнейших разборок. Иногда эти "боевые комсомольцы" переусердствовали, и по этому поводу могли завязываться кратковременные потасовки, кои заканчивались в отделении милиции. Разные были ситуации. И народ в БКД был разный. Были там не только искренние борцы за правопорядок, но и личности, которые приходили в дружину, чтобы реализовать свое необоснованное желание подергать за чубы судьбы человеческие или просто отомстить дворовой братии за унижения и пренебрежение.
А многие музыканты в молодости подрабатывали в ресторанах. Водить знакомство с лабухами было весьма полезно, всегда можно было попасть вечером в переполненный "вертеп" через "черный вход". А уж там…
В начале семидесятых в ресторан можно было сходить, имея в кармане пять рублей. На эти деньги заказывали, например, 250-300 г водки, лимонад, салат "Богатырь", бифштекс с яйцом. Или, если вы не пили водку, бутылку вина.
Походы по ресторанам общественностью в то время, мягко скажем, не поощрялись. Но, тем не менее, вечерами эти "гнезда порока" были всегда полны. Советский человек тоже любил иногда почувствовать себя буржуем, которому еду подносят на белой тарелочке с голубой каемочкой. Это называлось "сходить в кабак". Кто-то появлялся здесь, чтобы потанцевать и с девушкой познакомиться, кто-то – выпить, а кто-то – просто вкусно поесть и потрепаться с друзьями за фужером пива.
Какие антрекоты готовили в старом ресторане "Таир", какие тут шикарные делали лангеты и ромштексы! Это было настоящее, искусно приготовленное мясо, вкус которого запоминается навсегда. Про диеты тогда мало думали, и жирные свиные эскалопы без особых угрызений совести поедали даже "язвенники и трезвенники". Пенилось пиво в золоченых бокалах, по залу меж танцующих пар деловито шныряли с подносами в руках официанты в белых фартуках; с эстрады над столами плыла ненавязчивая музыка, и ударник Леня по прозвищу Шницель задушевно, как колыбельную ребенку, тихо пел для жующей котлеты публики:
"Все тебе – нищий,
все я отдам
Кроме своей Люси,
Бросьте монетку,
месье и мадам,
Я вам скажу "мерси"…
Рестораны работали до 23.00, но привыкшая к ограничениям общественность успевала и выпить, и закусить. А заезжие "дети гор" даже станцевать лезгинку, привлекая внимание окружающих гортанными выкриками и необычными в нашей полосе телодвижениями.
Боже, какие подавали шницели в только что открывшемся после реконструкции кафе "Молодежное" на улице Комсомольской. Они были размером с лопату, хорошо прожарены и тоже необычайно вкусны. Такие шницели делали только короткое время после открытия кафе, позже они начали мельчать и постепенно превратились в обычные сухие "общепитовские" котлеты.
