Йошико - [36]

Слева над луной всходила Вантера. Зер Альман вздохнул с облегчением и вытер со лба капельки пота.

«Первый удар нанесен. Правда, не совсем безупречно», — подумал он и сконцентрировался на втором, более сложном этапе маневра.

Вантера была не газовой планетой, а так называемым кремниевым гигантом с такой большой гравитационной силой, что, окажись на его поверхности люди, они были бы обречены на неподвижность. Именно этот момент и могли бы обыграть мощные двигатели КМДД как свою козырную карту. Там, где другим пилотам приходилось просчитывать традиционный курс, Зер Альман мог рискнуть и сэкономить таким образом несколько сезур, а то и мизур.

Если пикирование на Юнипу уже было делом рискованным, то пике в совершенно ровную синеву большой планеты равнялось настоящему падению в бездну. Глазу не за что было зацепиться: не было видно, где начинается атмосфера и насколько она удалена от поверхности. Вантера заполняла всю панораму кокпита, как будто кто-то натянул перед окном огромный голубой платок. Сжав до боли зубы, Зер Альман пытался буквально слиться с рукоятями управления. Даже малейшее их движение могло означать для него жизнь или смерть, победу или поражение.

Наконец, после бесконечно длившейся инзуры, во время которой Зер Альман испытал сильнейший стресс, в нижней части окна из стеклометалла появилась крохотная щель черного космоса. Зер Альман чувствовал, как сила притяжения планеты держит «АП Весельчака» и пытается втащить его обратно. Он увеличил мощность двигателей на пять процентов сверх их полной нагрузки. Бесконечно медленно, как казалось Зеру Альману, тянулось время, пока корабль вырывался из воронки гравитационной силы.

Томительно тянулись мизуры, как вдруг неожиданно раздались позывные радиосигнала, а затем ожило и видеополе. Это был один из двух третейских судей, с надежного расстояния наблюдавших за «качелями» корабля «АП Весельчак».

— Официально лучшее время — девяносто четыре и двадцать четыре сотых мизуры. Мы поздравляем вас с рекордом, Джонферсон-сан. Вам действительно удалось нас удивить.

— Не могу сказать того же о себе, — простонал Зер Альман. — И все же спасибо.

Вантера и Юнипа уже превратились в маленькие диски, постепенно исчезающие в космосе, когда Зер Альман наконец оторвал руки от рукоятей управления и передал командование бортовому компьютеру. На рукоятях остались влажные отпечатки, а сам он весь дрожал от избытка адреналина. И хотя Зер Альман чувствовал себя на седьмом небе от счастья, ему казалось, что его только что четвертовали. Состязания он выиграл. В этом нет никаких сомнений. Еще два пилота, тоже собиравшихся осуществить маневр «двойных качелей», могли спокойно отказаться от полета, потому что перекрыть время Зера Альмана было просто невозможно. Но, естественно, они свою попытку сделают.

Скорость полета «АП Весельчака» после двойного маневра была так велика, что он долетел до Ледды меньше чем за одну стазуру. И что-то внутри него неустанно подгоняло его, причем так, что он начал торможение буквально в последний момент. С языками пламени, вырывающимися из двигателей, через сорок мизур корабль плыл по небу как символ победы — во всяком случае, так это воспринимали почти все зрители, ожидавшие его на Лед-де, — пока бортовой компьютер не посадил корабль с точностью до миллиметра на то же место, с которого тот стартовал.

Грохот двигателей постепенно уменьшался и наконец после слабого повизгивания стих окончательно. Вокруг царила тишина, но в голове Зера Альмана все еще раздавался шум мотора. Какое-то время он не шевелился, ощущая сильную усталость, потом сделал глубокий вдох. Он отстегнул ремни и встал, чувствуя, как дрожат колени. Когда открылась створка шлюза, ему пришлось зажмуриться от яркого света. Прямо перед его лицом жужжал коммуникационный шмель-дрон. Раздались крики «Браво!» и аплодисменты.

— Мой дорогой коллега шеф! — восхищенно кричал Гегебалий.

Теладинец, переваливаясь, спешил ему навстречу по красной дорожке, протянувшейся от ракетоплана до трапа «АП Весельчака». С обеих сторон дорожку ограждал металлический барьер, за которым толпились десятки ликующих зрителей.

— Дорогой коллега, брат и шеф Джонферсон-сан! — задыхаясь, произнес Гегебалий, поравнявшись с Зером Альманом. — Это был шедевр! Я никогда не видел ничего подобного!

Зер Альман слабо улыбнулся:

— Представьте себе, что вас привязали к гигантской петарде и выстрелили ею в воздух. Я и не мог ничего испортить.

— Тшш! — фыркнул теладинец. — Скромность победителя!

Бесконечное количество рук тянулось к Зеру Альману через ограждение. Следуя какому-то внутреннему порыву, он перешагнул через ограждение и пошел сквозь толпу, пожимая протянутые ему навстречу руки. И вдруг остановился, будто пораженный ударом грома. Гегебалий продолжал еще идти, но потом обернулся к шефу.

Зер Альман стоял, разинув рот и уставившись на людскую толпу с выражением невероятного изумления на лице. Он неотрывно смотрел на красивую женщину с длинными косами и светло-голубыми глазами, неподвижно стоявшую у барьера. Она улыбалась:

— Ты выглядишь как полудохлый аргну, Зер!