Йормунганд - [26]

Йормунганд отрицательно помотал головой. Он наконец- то утолил жажду.

— Далеко отсюда до Гладсшейна? — спросил он.

— Да не, день езды. Если через речку, через брод, то и полдня.

— А где он, в какой стороне?

— Там, — Висбур указал направление.

— А что в той стороне? — Йормунганд показал в противоположное.

— Да как же ты сюда попал, господин? — спросил Висбур.

— Заблудился. Ехали из Ирмунсуля и думал обогнуть Гладсшейн, чтобы быстрее вышло.

— Не вышло, — Висбур усмехнулся, — А куда следуешь?

— В Гардарику, — сказал Йормунганд первое, что пришло на ум.

Висбур расхохотался.

— Не хочешь говорить, не говори, — сказал он. — Ты извини, но тебе придется наведаться в гости к моему господину.

— Я ведь не могу отказаться?

— Нет, не можешь.

Висбур напоминал дерево, высокий и смуглый, с обветренной кожей и широким приплюснутым носом. Лицо его украшала короткая коричневая борода, а волосы прикрывала платяная шапка странного покроя, которого Йормунганд раньше не видел, напоминающая женскую косынку завязанную сзади, только с козырьком впереди. Его боевой конь оказался приземистым, с широкими копытами и густой гривой. На таких обычно пашут или впрягают в телеги, но не сражаются конными. Хотя в способностях Висбура как воина Йормунганд нисколько не сомневался.

За короткую дорогу Висбур расспрашивал Йормунганда о семье и зачем тут собрался в Гардарику. Йормунганд отделывался общими фразами, спешно соображая как бы половчее соврать и какую историю придумать для хозяина Висбура — Ларс- Эрика Эллингсена. Зато долго и с удовольствием рассказывал про Ирмунсуль и про дорогу до Гладсшейна. Висбур кивал и удивлялся, как хорошо Йормунганд говорит на местном языке, хоть и с акцентом.

Сам Йормунганд своего акцента не чувствовал, ему вообще казалось, что говорит он лучше прочих только на нем с детства и говорящих. Хель, вспомнил он, сказала как- то, что он слишком тянет гласные, но Йормунганд относил это скорее к особенностям речи, чем к акценту. Сам Висбур говорил фразами обычными, но у него они получались как будто рубленные, короткие и резкие, при том еще и просторечные. Йормунганд старался говорить так же, подстраиваясь под речь собеседника. Поэтому ли, почему- то еще, но Висбур скоро проникся симпатией к собеседнику и сам начал рассказывать Йормунганду про хозяина, про житье- бытье и про неведомую напасть, от которой в чертогах не стало житья.

— Страшно стало, понимаешь, страшно, — вздохнул Висбур. — Я не скажу плохо ни про хозяина, ни про дружину, все люди проверенные, но тут… Сначала мелочи, то тут какая- то баба что- то черное увидит, промелькнуло, то там, то козлу рога оторвали, то собаку выпотрошенную нашли. Приятного мало, но и убыток небольшой.

— А потом стало только хуже? — предположил Йормунганд.

— Верно говоришь, сразу видно, ученый ты человек. Дети стали пропадать. Их находили потом, изуродованных, частью съеденных. Сельчане собираются, ропщут, но пока тихо. Хозяин прислал отряд, пошуровали маленько, но так и не нашли никого. На время успокоилось. А потом, ни с того ни с сего, выпотрошили семью из шести человек. Хорошие люди были, — Висбур опять вздохнул, — кузнец, дед его, жена, ну и ребятишки один другого меньше. Хороший кузнец, как с ним сладили, не пойму, он, хех, дюже здоровый мужик был. Так лошадей подковывал, ты бы видел! Прям чуть ли не на бегу мог подковать, лошадь и не чухнет. Тяжко без него.

— К кому обращались за помощью? — спросил Йормунганд. Он уже догадывался, что будет дальше.

— А как же, — Висбур усмехнулся, — За убийство твари хозяин земель назначил награду.

— А Дочери? Они что-нибудь сделали? То есть, тварь ведь может быть магической, проклятие или чей- то морок. Бывает такое, что человек не помнит, что творит.

— Пришла пара дев, походили, посмотрели, сказали, что не их это дело, и что хозяин земель сам повинен за свалившуюся на него печаль, да и убрались восвояси. И Дочерь, что в деревне жила, с собой забрали. Она упиралась, бедняжка, да где там.

— Судя по твоей истории, она еще не закончена и счастливого конца не предполагает.

— Твоя правда. Сначала потянулась шелупонь всякая, искатели приключений, любопытные, охотники, просто кому деньги были нужны. Ставили капканы, ловили на живца, выслеживали. И отряд тут же был, никуда не уходил. Думали, хотя бы присмиреет, не рискнет народ резать. Сначала умирали неосторожные. Тварь расправлялась по одиночке, выслеживала охотников скорее ради забавы, чем из защиты. И отчасти — от голода. Трупы находили с вывернутыми руками и ногами, с обгрызенными лицами. Охотники и разбежались. Остались только самые отчаянные.

А потом была резня в таверне, — сказал Висбур. — Я там не был, мне рассказывали. Про кишки с потолка, кровь повсюду, некоторых тел недосчитались, будто он их целиком съел, жуткая картина, говорят.

— Вот скажи мне, на что это похоже, а? — Висбур рубанул ладонью воздух.

На сказания, подумал Йормунганд, на страшные истории, которые рассказывают друг другу воины у костра перед битвой. Про чудовищ пожирающих людей, про болотных тварей, про троллей, про альвов, про великанов, про жителей Ирмунсуля. Люди, в общем- то, и не удивляются, когда что- то подобное происходит на самом деле.