Йормунганд - [11]

— Дело не в союзе с Ирмунсулем, верно? — сказала Ангаборда.

— Почему ты так решила, милая?

— Предчувствие.

Йормунганд расталкивал людей рядом со столами с питьем и угощением. Если бы ему было одиннадцать лет, думал он, и он был бы Фенриром, то, прежде всего, пошел бы сюда, к вкусным запахам и прохладному сидру. Но Фенрира нигде не было. Йормунганд попробовал спрашивать толкущихся рядом людей, но гости Альфедра отворачивались, слуги отрицательно качали головами, а служанки его пугались. Йормунганд сообразил, что мог попросить своих людей, тот небольшой отряд, приехавший с ними, но тогда мать узнает, что он не уследил за младшим братом. Да и Хильд, командир отряда, не очень хорошо понимал здешний язык. Он бы только пугал местных, но ничего бы не выяснил.

Ни Йормунганд, ни Хель пальцем бы не пошевелили, если бы Фенрир удрал в Ирмунсуле. Там каждый знал их шкодливого братца. За короткий срок Фенрир умудрялся создать неразбериху на ровном месте. Опрокинуть тележку с рыбой ради того, чтоб узнать, правда ли, что свежая рыба лежит только наверху, а снизу она вся гнилая. Украсть жеребенка «всего лишь покататься». Разрисовать охряной краской белоснежные покрывала жриц прямо перед церемонией. Йормунганду за такое шкуру бы спустили, но Фенриру мать прощала, а от старшего брата Фенрир получал разве что подзатыльник. А Хель и вовсе баловала малыша.

Однажды, когда Фенрир был еще совсем маленький, на озере возле их дома поселились тролли. Мелкие зубастые существа задирали мелкую скотину, собак и оставленных без присмотра детей. Хель пришла домой в слезах и с пятнами рвоты на подоле, когда обнаружила тело трехлетнего сына служанки во дворе. Фенрира она не отпускала от себя ни на шаг. Характер у него уже тогда был не сахар, но она терпела. Служанкам не доверяла, памятуя о том, что одна из них не доглядела за собственным сыном. Хель побледнела и осунулась, Ангаборда назначила награду за голову каждого тролля, а Йормунганд все искал способы извести пакостников. Он ставил ловушки и рисовал защитные руны, но полностью избавиться от напасти не удавалось.

И все было вроде как всегда, солнце светило, трава зеленела, мухи кусались, только дети больше не играли возле ручейков, стих собачий лай во дворах, а пастухи и владельцы отар ходили мрачные и хмурые. И Хель обнимала тонкими ручонками младшего брата, будто и правда могла защитить от мерзких плотоядных существ.

Через три недели Йормунганд нашел своего пса с дырой в брюхе и выпотрошенным. Он лежал с оскаленными зубами, пялясь остекленевшим глазом в серое небо. В животе псины зияла дыра. Йормунганд понял, что его потрошили еще до того, как он успел околеть. Наверное, подобное видела и Хель.

Собирался дождь. Йормунганд вышел к озеру и проверил ловушки. Попалось несколько грызунов. Один был еще жив. Йормунганд взял его за голову так, что тот не мог его укусить, уперся ногами и потянул. Тролль коротко и отчаянно заверещал, потом крикнул, в шее тролля хрустнуло, и голова поддалась. Йормунганд взял ее за ухо, челюсть тролля съехала вбок, как в ухмылке, вынес на вытянутой руке к каменному выступу над озером. Заготовленная палка валялась там, где он ее оставил. Заостренное с двух сторон маленькое копье. Йормунганд воткнул палку в землю и нахлобучил сверху голову тролля. Сына Ангаборды никто не учил этому, но он знал, как нужно поступить.

Рядом с воткнутой палкой он начертил руны складывающиеся в стих, а стих складывался в проклятие. Йормунганд подумал обо всех этих мелких зубастых тварях сидящих сейчас в темноте, думающих только о голоде и убийстве. Он и сам уже чувствовал, что неплохо было бы поесть, но воспоминание о выпотрошенной собаке отбило у него аппетит.

Через голову Йормунганд стащил с себя испачканную в крови тролля одежду, и завернулся от холода только в синий шерстяной плащ, который соткала для него сестра длинными, зимними вечерами. Глядя в расширенные немигающие желтые глаза, вспомнил о собаке, представил на ее месте маленького Фенрира и всей душой пожелал поганым троллям всяческого зла.

Из- за зловонных маленьких трупиков в озере передохла почти вся рыба. Хель подарила Йормунганду подвеску одновременно и благодарность и предостережение. Йормунганд носил ее не снимая, постоянно чувствуя холодящее напоминание о собственной силе.

Через пару дней приехал дядя Гримунд поздравить со счастливым избавлением от напасти. Тогда- то Йормунганд и сказал ему, что воином ему не стать, слишком он брезглив к смерти. Дядя лишь пожал плечами и сказал, что тогда он сожалеет, что Хель не родилась мальчиком, а Йормун — девицей. Йормунганд согласился с ним, чем сильно разозлил дядю. Йормунганду тогда едва исполнилось десять, и он многого не знал.

Опасность ушла, но привычка приглядывать за братом осталась.

В Ирмунсуле Йормунганд нашел бы его за пару минут. Но колдовать в Гладсшейне он не решался, тем более, что ведунов тут не жаловали. Тем более детей Лодура. Ба́льдер мог и солгать на счет его отца, а мог сказать правду. Йормунганд еще помнил, какой тишиной встретили его семью на вчерашнем пиру.

Но если он мог бы найти брата с помощью колдовства, то и другие, кто может колдовать, тоже смогут.