Йогин - [6]

Гера, оставив новичков, отправился помогать Михаилу, позволяя беспрепятственно наблюдать за собой из угла.

Альфа был стройным, сухим и поджарым, сильно отличаясь от раскаченных «железом» представителей своего пола. Все его движения наполняла уверенность и спокойствие — он точно знал, что и когда делал.

Он не торопился и действовал осмотрительно, стараясь помочь ученикам добиться желаемого, но при этом не переусердствовать и не надорваться.

Сосредоточенный взгляд был направлен в глубину тела каждого, словно ему было по силам разглядеть затруднение и помочь другому его преодолеть.

А желающих получить помощь хватало с избытком.

Лерка видел, как многие омеги смотрят на Геру с мольбой. Это было неприятно, даже вызывающе. Некоторые и вовсе просили подойти, не стесняясь нарушать царившую в зале тишину.

Залюбовавшись, Лерка положил подбородок на подтянутые к груди колени и глубоко вдохнул. Взгляд альфы неожиданно скользнул по его лицу — омегу застукали за подглядыванием. Лерка хотел опустить глаза, отвернуться, но так и не смог, продолжая глядеть прямо на альфу, пока тот не поджал губы и не повернулся спиной.

Кажется, Гера был недоволен. Лерка спохватился слишком поздно, понимая, что наверное не стоило вот так пялиться, но не смог удержаться, и сожалеть об этом было поздно.

Практика подошла к концу. Омега решил переодеться и подождать Вадика в приёмной на диване, пока тот был в раздевалке. Он уже подал карточку для штампа, отметившего использованное занятие и теперь подстерегал альфу, чтобы вернуть тому шорты.

Михаил, закончивший заполнять журнал, ответил на звонок и вышел. В туалете, за стеной шумела вода, у полки с обувью только что закончил натягивать туфли альфа и, попрощавшись, вышел, оставляя Лерку одного.

Взгляд рассеянно скользил по небольшому шкафу напротив. На самой верхней полке стояли резные скульптуры, изображавшие индийских божеств. Ниже вытянулись в ряд книги с замысловатыми именами авторов и названиями. Несколько сувениров, в той же тематике, украшали оставшееся пространство.

Из зала появился Гера — сегодня он расправлялся с ковриками.

Лерка встал.

— Шорты, — в груди затрепетало.

— Да, давай, — выхватил тот из рук омеги пакет, стараясь не встречаться взглядом. — Знаешь, — заговорил альфа, всё ещё стоя напротив Лерки. — Тебе лучше не ходить сюда. — И поднял свои зелёные глаза на застывшего в оторопи омегу.

— Я готов, — из раздевалки показался Вадик. — Блин, шапку забыл, — он снова нырнул за дверь, но показался спустя несколько секунд, застав Лерку у обувной полки.

— Готов? — поинтересовался друг.

— У-гу, — промычал тот в ответ, низко склонившись над собственным ботинком.

— Пока, Гер, — бросил Вадик, мазнув взглядом по лицу альфы, и оба омеги вышли за дверь.

Глава третья. УТХИТА ТРИКОНАСАНА

Больше на йогу Лерка не ходил, пропустив занятия пятницы, понедельника и следующей среды. Когда Вадик пытался выяснить в чём причина, он просто обрывал разговор на полуслове или клал трубку. В школе же ходил, как в воду опущенный, забив на домашку и не слишком интересуясь происходящим на уроке.

Поздним вечером в среду Вадик снова позвонил Лерке. Омега раздумывал, долгих десять гудков, стоит ли брать трубку, но, отложив ложечку, которой он старательно выскабливал банку с мороженым вот уже час, всё же ответил.

— Привет, — произнёс друг посреди шумной улицы — Лерка знал, откуда в такой час может идти Вадик, и потому нисколько не удивился.

— Привет.

— Я тут звоню сказать, что Гера приглашает тебя позаниматься в эту пятницу.

У Лерки всё внутри подобралось.

— Он так и сказал?

— Ну, не совсем. — Вадик увиливал, пока Лерка не пригрозил повесить трубку, и другу не оставалось ничего другого, как рассказать что случилось. — Честно говоря, это было странно. После занятия Михаил спросил, почему ты больше не приходишь. Сложно тебе там или не интересно. Я не стал сочинять и ответил, что понятия не имею. Ты со мной об этом не разговариваешь и вообще выглядишь неважно. Ведь так и есть, Лерыч, — оправдывался друг, будто ожидая, что омега на другом конце станет спорить.

— И?

— Ну и всё. Я пошёл домой. Меня нагнал Гера. И говорит, что, мол, передай ему, пусть приходит. А я что, Телеграф Телеграфович? Говорю, что ты меня не слушаешь, станешь ты его слушать.

— А он?

— Он говорит, скажи, что я так сказал. Вот и весь разговор. Слушай, Лерка, я чего-то не знаю, может? Что ещё за фокусы?

В трубке повисла тишина. Вадик не торопил, зная за другом такую привычку.

— Зайдёшь? — слабым голосом спросил Лерка.

— Ясное дело. Через двадцать минут буду у тебя. Мороженое нести?

— Я купил.

— Ну тогда жди.

Лерка сам не знал, как пережил эту неделю. Вся его жизнь, такая сложная и тяжёлая из-за проблем с весом и, как результат, самооценкой, показалась до ужаса простой и лёгкой до этого самого момента.

Школа, забиравшая львиную долю внимания, потеряла значение в один миг. И Лерке показалось, что всю его жизнь его будто обманывали, говоря, как важно учиться, как важно думать о будущем. Зачем вообще нужно было это будущее, если получить самое нужное не было никакой возможности.

— Привет ещё раз, — вломился в дверь запыхавшийся Вадик.