Йога-клуб. Жизнь ниже шеи - [23]

Итак, я сказала, что меня очень расслабляет практика ходячей медитации, а она посмотрела на меня, вытаращив свои голубые глаза, и воскликнула со своим дурацким акцентом, как у Мадонны:

— Расслабляет? С ума сошла? — Потом откинулась на стуле, вытерла губы салфеткой и проговорила: — Давайте честно! Медитация требует очень упорного труда!

Далее последовал нескончаемый монолог по поводу того, как трудно концентрироваться в течение столь долгого времени: «Мне так тяжело, так тяжело!» Она целую вечность жаловалась, что ее мозг мешает достичь состояния безмятежности.

— А все потому, что в детстве я была чересчур любознательной. Очень хотелось всему научиться, и ум постоянно был перевозбужден. — Она улыбнулась с ложной скромностью и взглянула на Джессику, которая тоже улыбнулась в ответ, потому что от природы добра и отличается большим терпением. — В моей семье даже шутили, что у меня интеллектуальная гиперактивность.

Я засмеялась, как смеются люди, затянутые в смирительную рубашку. Когда она взглянула на меня, я сделала вид, что все, что она говорит, очень смешно.

— Но медитировать о-о-очень тяжело. Впервые в жизни у меня что-то так плохо получается, и меня это уже начинает бесить.

— Думаю, тебе надо просто расслабиться, — посоветовала я и передала ей тарелку с блюдом под названием «кангкунг» — тропические водоросли. — Вот, съешь еще зеленых листиков.

— Но знаете, что еще сложнее в медитации? — продолжала она, не обращая на это внимания. Женщина наклонилась вперед и заговорила полушепотом, точно собиралась признаться в чем-то, что раньше еще никому не рассказывала. Я даже заволновалась, надеясь, что она сейчас сбросит настоящую бомбу. Например, скажет, что ей приснилось, будто Лу ее отшлепал, или ей хочется тайком покурить за вантиланом между занятиями.

Но нет. Знаете, что сложнее медитации?

— Мантры.

Я люблю Луизу. Я люблю Луизу. Я люблю Луизу.

Позже

Еще в йоге есть такая проблема: все постоянно пукают. Я не брезглива. С седьмого класса меняла подгузники как маленьким, так и взрослым. Однако это не значит, что мне нравится тусоваться и пукать в компании людей, которых я совсем не знаю. Мое личное мнение — пукайте в свое удовольствие, но дома и в одиночестве. Особенно это касается тех, кто уже больше недели сидит на диете из зеленых овощей, риса и сои.

А проблема, собственно, в том, что, когда кто-то пукает, это всегда смешно, согласны? Поэтому я просто не могу удержаться, когда мои безмятежные товарищи по ритриту[14] начинают трубить, как Ганеша — слоноголовый бог.

Джейсон у нас — единственный мужчина, и можно было бы подумать, что он — главный мастер пускать газы, но это не так. Он-то как раз пукает смешнее всех, словно маленькая принцесса, почти бесшумно и без запаха, а потом хихикает так, что смешит всех. Поэтому с Джейсоном и его пищеварительным трактом у нас проблем нет. Это девушки располагают настоящей артиллерией и неожиданно приводят ее в действие, причем сила ее такова, что способна при должном использовании стереть с лица земли целые деревни. И никто никогда не признается в содеянном. Такое впечатление, что они всю жизнь тужились, чтобы не пукнуть, все ждали, когда их коврик окажется рядом с моим, чтобы выпустить пар, копившийся десятилетиями. И Луизе в этом отношении нет равных.

Нет, правда, это просто невыносимо. Сегодня она сделала это беззвучно, что ужасно несправедливо, даже без предупреждения. И вдруг меня словно утопили в тухлых яйцах и жареных бананах. Меня окутали сладкие серные пары, словно ее тело годами мариновало пищу в желудке и наконец решило ее переварить.

От этой газовой атаки я даже на ногах не удержалась. Не поняла, что произошло, пока не оказалась на четвереньках. Автоматически перешла в позу ребенка, как будто устала и мне нужен отдых. Но на самом деле зажимала нос и дышала через рот.

Я пыталась воспринимать все это с точки зрения самтоши. Внушить себе, что люди, занимающиеся йогой, более свободны в этом отношении и воспринимают пуканье как практику освобождения от прошлого. Мол, мы все — одно целое, и когда один пукает, значит, все пукают, поэтому надо просто расслабиться и получать удовольствие, когда кто-то устраивает газовую атаку тебе в лицо.

И тут мне вдруг пришло в голову, что я пытаюсь анализировать Луизин пук. Пытаюсь обосновать пук! Именно в этот момент у меня задрожало в животе, и смех стал подниматься наружу, как пузырьки в стакане с газировкой. Это был нехороший смех, тот, что невозможно остановить. Тот, что всегда случается в самое неподходящее время. Я прыснула через нос. Но тут произошло ужасное — ведь мой нос был зажат пальцами, поэтому получился не смех, а самое настоящее пуканье. Я вдруг поняла, что громко пукаю и ужасно хрюкаю через нос и рот, и от этого стало только еще смешнее, потому что я поняла: хуже уже не будет. Ведь теперь другие ученики, погруженные в выполнение позы верблюда, думают, что это влажное хрюканье и есть источник того запаха, который произвела Луиза.

Когда я наконец отдышалась и поднялась из позы ребенка, то увидела, что Лу злобно зыркает на меня. После занятия он подошел ко мне и процедил: