Языковые контакты - [13]
Гиберно-инглиш – ирландский английский, на котором говорят в Ирландии. На английский язык, распространявшийся в Ирландии, было сильное влияние со стороны ирландских языков.
Гибрид (гибридное слово) – слово, составленное из морфем разных языков. Ср. бюрократия (франц. – греч.), лифтер (англ. – франц.), bycyclette (англ. – франц.); хладоген; Ср. разговорное: распеканция, невыезжабельный, верхотура. Ср. полукалька. Разновидностью гибридных слов являются слова, в которых иноязычная основа дополняется суффиксом родного языка: нем. Princessin, русск. специальный. См. и ср. бленды.
Гибридизация – скрещивание языков.
Гибридное (двуязычное) имя – собственное имя, состоящее из элементов разных языков. Ср. карельск. Онтой (Антон), Ивой (Иван), литовск. Юрис (Юрий), узбекск. Валяхон (Валечка), лит. Новикас и русск. Новиков, армянская фамилия Лисициан и т. п.
Гиперкорректность орфографическая ориентация в написании заимствованного слова на написание в языке-источнике и допущение ошибки вследствие этого. Ср. написания баккалавр (вместо бакалавр), аппелляция (вместо апелляция), мезанин (вместо мезонин) и т. п. Ср. орфографическая интерференция.
Гиперкорректность фонетическая умышленный акцент в некоторых заимствованных словах при речи на родном языке как ориентация на произнесение этих слов в языке-источнике. Ср. Ньютон (вместо Ньютон), Мусоргский (польская фамилия, но в русск. языке утвердилось другое ударение), Ляйпсих (вместо Лейпциг), таблё (вместо табло), парфюмерия, бижутерия – с ударением на предпоследнем слоге, с ориентацией на французские аналоги. Ср. диалекты социально-групповые. См. заимствованные фонемы.
Гипертеза – метатеза (перестановка) на расстоянии, воспринимаемая как перенесение звука из одного слога слова в другой. Бывает при освоении заимствованных слов. Ср. нем. Teller и русск. тарелка, русск. футляр и нем. Futteral, фр. tremper («закаливать металл») < лат. temperare (то же); исп. pesebre («ясли, кормушка») и лат. praesepis (то же). См. метатеза.
Глоссолалия (глоттолалия) – умение говорить на иностранных языках. Устаревший термин. Ср. билингвизм, полиглот.
Глоссомания (глоттомания) – страсть к иностранным языкам, изучать и говорить на них.
Любовь к латыни не покидала его, сделавшись какой‑то болезненной страстью. С настойчивостью, близкой к мании, он продолжал читать, переводить, толковать и комментировать поэтов, прозаиков, историков. Однажды ему пришла в голову мысль заставить всех учеников своего класса отвечать только по латыни; и он упорно добивался своего… (Г. Мопассан, Латынь).
«О, как звучен, как прекрасен греческий язык! – говорил он со сладким выражением; и как бы в доказательство своих слов, прищуривал глаза и, подняв палеи, произносил: Антропос!» (А. Чехов, Человек в футляре). Ср. диглоссия.
Глоссы (глосса) – разъяснения или переводы к необычным, непонятным, неупотребительным словам и сами такие слова, особенно в древних рукописях. Толкование помещалось над словом, под ним, рядом с ним или на полях. Ср. безэквивалентная лексика. Ср. вокабула.
Глоттофагия – вытеснение языка малочисленного этноса более распространенным и развитым языком. См. вымирающий язык.
Говорение – один из видов речевой деятельности, устная речь без опоры на письменную. В контактологическом аспекте говорение рассматривается при обучении неродному языку (при изучении неродного языка), так как при производстве устной речи обучающиеся допускают множество интерференционных ошибок говорения на неродном языке, подлежащих устранению. Обычно такие ошибки не изживаются до конца и образуют тот или иной характерный национальный акцент.
Говорка – русско-национальный пиджин или креольский язык на территории России. См. таймырский пиджин.
Говорящая среда – люди, народ, население, усваивающие второй язык в массовом порядке.
Голландские заимствования – слова из голландского языка в других языках. В русском языке среди прочих следующие: бакен, баркас, биржа, бренди, брюки, буй, гарпун, зонт, камбуз, картуз, киль, конвой, кран, крен, кубрик, люк, пеленг, рея, рубка, руль, рупор, ситец, стапель, такелаж, трап, трос, флаг, флюгер, шлюз, шлюпка, шпала, шторм, яхта. Из этого перечня можно видеть, что большая часть этих слов – термины корабельного дела.
Грамматические заимствования – заимствованные модели словосочетаний, предложений, моделей формообразования. Из немецкой речевой культуры русским языком была усвоена синтаксическая конструкция с начальным ЧТО ЗА… (Что за надоедливый мальчик!; ср. немецкое Was fur ein lastiger Knabe!). Уважительное обращение на вы к одному лицу – галлицизм.
Грассирование‑картавое (увулярное) произнесение р (г). В частности, характерно для франкоязычных лиц, говорящих на русск. языке, что составляет часть акцента.
Графическая интерференция (интерференция в чтении) – ошибки в чтении на неродном языке, обусловленные влиянием правил письма и чтения на родном языке. Это хорошо заметно в случаях, когда лица, письменность народа которых на латинской основе, начинают изучать язык, письменность которого на кириллической основе, и наоборот. Происходит путаница букв
В словаре содержится около 1250 словарных статей, кратко описывающих танцы многих народов мира и характеризующих их в музыкально-хореографическом, филологическом и культурологическом отношении. Во многих словарных статьях приводятся речевые иллюстрации из художественной, этнографической и другой литературы.Для специалистов и всех интересующихся данной тематикой.
В словаре даются практические рекомендации по речевому поведению в многочисленных реально возникающих типичных и специфических ситуациях речевой коммуникации. Особое внимание обращается на преодоление различных трудностей в общении, на возможности их избежания.Для студентов вузов и широкого круга читателей.
Обновленное и дополненное издание бестселлера, написанного авторитетным профессором Мичиганского университета, – живое и увлекательное введение в мир литературы с его символикой, темами и контекстами – дает ключ к более глубокому пониманию художественных произведений и позволяет сделать повседневное чтение более полезным и приятным. «Одно из центральных положений моей книги состоит в том, что существует некая всеобщая система образности, что сила образов и символов заключается в повторениях и переосмыслениях.
Андре Моруа – известный французский писатель, член Французской академии, классик французской литературы XX века. Его творческое наследие обширно и многогранно – психологические романы, новеллы, путевые очерки, исторические и литературоведческие сочинения и др. Но прежде всего Моруа – признанный мастер романизированных биографий Дюма, Бальзака, Виктора Гюго и др. И потому обращение писателя к жанру литературного портрета – своего рода мини-биографии, небольшому очерку о ком-либо из коллег по цеху, не было случайным.
Андре Моруа – известный французский писатель, член Французской академии, классик французской литературы XX века. Его творческое наследие обширно и многогранно – психологические романы, новеллы, путевые очерки, исторические и литературоведческие сочинения и др. Но прежде всего Моруа – признанный мастер романизированных биографий Дюма, Бальзака, Виктора Гюго и др. И потому обращение писателя к жанру литературного портрета – своего рода мини-биографии, небольшому очерку, посвященному тому или иному коллеге по цеху, – не было случайным.
Как литература обращается с еврейской традицией после долгого периода ассимиляции, Холокоста и официального (полу)запрета на еврейство при коммунизме? Процесс «переизобретения традиции» начинается в среде позднесоветского еврейского андерграунда 1960–1970‐х годов и продолжается, как показывает проза 2000–2010‐х, до настоящего момента. Он объясняется тем фактом, что еврейская литература создается для читателя «постгуманной» эпохи, когда знание о еврействе и иудаизме передается и принимается уже не от живых носителей традиции, но из книг, картин, фильмов, музеев и популярной культуры.
Что такое литература русской диаспоры, какой уникальный опыт запечатлен в текстах писателей разных волн эмиграции, и правомерно ли вообще говорить о диаспоре в век интернет-коммуникации? Авторы работ, собранных в этой книге, предлагают взгляд на диаспору как на особую культурную среду, конкурирующую с метрополией. Писатели русского рассеяния сознательно или неосознанно бросают вызов литературному канону и ключевым нарративам культуры XX века, обращаясь к маргинальным или табуированным в русской традиции темам.
Набоков ставит себе задачу отображения того, что по природе своей не может быть адекватно отражено, «выразить тайны иррационального в рациональных словах». Сам стиль его, необыкновенно подвижный и синтаксически сложный, кажется лишь способом приблизиться к этому неизведанному миру, найти ему словесное соответствие. «Не это, не это, а что-то за этим. Определение всегда есть предел, а я домогаюсь далей, я ищу за рогатками (слов, чувств, мира) бесконечность, где сходится все, все». «Я-то убежден, что нас ждут необыкновенные сюрпризы.