Язык звериных образов - [26]

Все эти рассуждения о различных соотношениях фигур и фона в разные эпохи основаны на выделении петроглифов скифского звериного стиля из прочих по чисто формальным признакам^{69}.

Хотя изображения на камне выполнены в другой технике, нежели те, о которых шла речь на предыдущих страницах, между ними есть определенное сходство. Прежде всего здесь мы видим те же канонические позы: на петроглифах Таласской долины (Киргизия) представлены те же хищники с согнутыми под тупым углом ногами (у них и концы ног отмечены уже знакомыми нам кружками)^{70}, там же есть и строго профильные изображения оленей «на цыпочках»^{71}; такие же изображения есть и в петроглифах Минусинской котловины^{72}, Горного Алтая^{73}и Иссык-Куля^{74}. Сходство со звериным стилем прослеживается не только в позе и в строгой профильности, но и в намеренном акцентировании бедра и лопатки; зачастую эти детали даже выделяются спиральными завитками — прием, не оставляющий сомнений в его культурной принадлежности.

Канон этот в наскальных изображениях сложился не сразу. Строго профильным фигурам — с акцентированными бедром и лопаткой — предшествует серия изображений (см. рис. 6), отражающая процесс становления такого канона. Они найдены на скалах Горного Алтая, Таласской долины, на оленном камне из кургана Аржан^{75}, на скалах Верхнего Енисея^{76}. Их отличает несколько признаков. Прежде всего это манера изображения ног, отсутствующая в развитом зверином стиле: показаны все четыре ноги, копыта прорисованы очень подробно и выглядят утолщениями на тонкой линии ноги. Утолщениями показаны и части ног выше колен — такая манера свойственна изображениям как оленей, так и кабанов, без различия видов. Характерен и острый горбик над лопаткой, тоже встречающийся у животных обоих видов (черта, также отсутствующая в скифском зверином стиле). Преувеличенный круглый глаз и четкой формы треугольное ухо, напротив, знакомы нам по памятникам сложившегося скифского искусства. Как видим, сочетание признаков звериного стиля с чертами, ему не свойственными, здесь то же, что и в других изображениях эпохи его формирования, хотя сами инородные черты, естественно, иные, поскольку принадлежат другой художественной традиции.

На ранних оленных камнях Монголии есть и иные изображения: это фигуры оленей со знакомыми нам рогами в виде плавно изогнутой ветви с S-видными отростками (рис. 7). Их подогнутые ноги показаны небрежно проведенными линиями и выглядят укороченными по сравнению с натурой и с классическими скифскими изображениями. У этих оленей на спине также есть небольшой острый горбик. Глаз у них круглый преувеличенный, ухо треугольное удлиненное и тоже большое, морда с раскрытым ртом напоминает очертаниями клюв, отчего они получили название «оленей с клювовидными мордами».

Обе группы изображений, безусловно, достаточно ранние — вопрос в том, насколько они ранние и какая из них раньше? Такие вопросы на материале петроглифов решаются сложнее, чем на каком-либо другом: если вещи обычно находятся в комплексах и датируются по сочетанию встреченных с ними предметов, то с наскальными изображениями дело обстоит сложнее — при них крайне редко находят какой-либо датирующий материал. На оленных камнях, правда, зачастую изображаются предметы (ножи, кинжалы и т. д.), которые можно использовать для датировки памятников, сопоставляя их с реальными вещами. Применяя такой метод датировки, мы, безусловно, очень доверяем древним мастерам в их стремлении достоверно изображать вещи — главное, не переходить определенных границ в этом доверии.

Дело не в том, что типы вещей, сопоставляемые с изображениями, выделяются нами, археологами, и не всегда адекватно отражают реально существовавшие группы предметов, и даже не в том, что мы порою торопимся наделить их локальной или хронологической окраской. Важнее другое. На страницах этой книги уже шла речь о специфике древнего искусства, о стилизации и искажениях, которые претерпевает изображаемый предмет в трактовке мастера. Известно также и то, что древние могли намеренно, имея на то свои причины, изображать более старые предметы. Порою же могла потребоваться и архаизация общего облика изображения, в контекст которого входит «датирующий» предмет. Единственное, что представляется достаточно бесспорным в подобных случаях — это то, что изображались, как правило, свои вещи, а не чужие. Этим, по сути, и ограничивается мера доверия к точности изображения: мы можем опираться на различия вещей только разных культур или эпох, но не на различия внутри одной эпохи.

На оленных камнях изображаются предметы скифского облика или же предшествующего, карасукского. На этом основании были предприняты многочисленные попытки установить последовательность двух описанных групп изображений. Вывод, на котором сошлось большинство исследователей, — звери на четырех ногах («реалистические» изображения, по принятой в литературе терминологии) наиболее ранние^{77}. К этому привело в основном изучение атрибутов изображений, а также некоторые соображения о предполагаемой в данной ситуации стилистической эволюции — от «реализма» к «пышности и стилизации» и вообще от простого к сложному и т. п. Однако стилистическая эволюция не универсальное явление и не имеет четко установленных общих закономерностей, позволяющих интерпретировать конкретный материал в любой ситуации. Потому, наверное, построив эволюционный ряд, его можно без особого труда повернуть и вспять, как это сделано не так давно в работе Я. А. Шера, и, надо оказать, не без успеха, поскольку аргументы в данном случае приведены весьма серьезные — это формальные признаки изображений (в прежних эволюционных построениях они не учитывались в такой мере).