Язык и религия - [105]

108. Две модели двуязычия у славян: мир Slavia Orthodoxa и мир Slavia Latina

История литературных языков Славии и церковно-вероисповедная история славянских народов связаны. Наиболее глубокие различия между письменно-литературными традициями славян зависят от того, какой язык – церковнославянский или латынь – утвердился в качестве первого конфессионального языка данной культуры (ареала). Народы в ареале Slavia Latina (поляки, чехи, словаки, хорваты, словенцы) входили в сферу западнохристианского (позже – католического) влияния и латинского языка. Народы Slavia Orthodoxa (южные славяне – болгары, сербы, черногорцы – и восточные славяне – русские, украинцы, белорусы) исповедовали православие в его византийской редакции; в их церковно-книжной культуре в большом почете был греческий язык и вообще греческое начало, при этом языком богослужения и Писания был церковнославянский язык. (В прошлом его называли чаще всего славенский или словенский.)

В ареале Slavia Latina латынь никогда не была в такой же мере «своим» языком, как церковнославянский язык у народов Slavia Orthodoxa – в силу генетического отстояния латыни от славянских языков и в силу большей надэтничности латыни, которая использовалась далеко за пределами романского мира[185], в отличие от церковнославянского языка, который был sacra lingua (лат. ‘священный язык’) преимущественно у славян[186]. Поэтому в ареале Slavia Latina книжно-письменное развитие пошло по пути создания д в у х относительно автономных литературных традиций – на латинском и на народном языке (Н.И. Толстой назвал такую ситуацию двулитературность). При этом латинская литература и письменность на народном языке не смешивались, подобно тому, как нельзя было смешать латынь и славянский и построить нормальное (не комическое, не пародийное) высказывание на «латинско-польском» или «латинско-чешском» языке. В то же время смешанные по языку славено-русские или славено-сербские произведения, язык которых ошущался авторами и читателями как «нормальный» высокий слог своего языка, – это историческая реальность.

Латинско-славянское двуязычие и «двулитературность» наиболее полное развитие получили в Польше XII–XV?? вв. Латынь была основным языком польской церкви, государства, науки, образования. Знание латыни было необходимым условием для занятия любых церковных, государственных или муниципальных должностей. Латынь составляла основу во всех видах умственного труда, господствовала в польской поэзии ХУ – ХУ?? вв. «Латинский язык был единственным орудием для выражения сложных мыслей образованных людей, которые <…> если не изъяснялись, то во всяком случае писали не без труда на своем родном языке, и даже для понятности и ясности переводили в некоторых случаях свои польские фразы „обратно на латынь“ (Голенищев-Кутузов, 1963, 262).

В Польше очень рано, едва ли не на заре гуманистической (латинской) образованности в Европе, стала культивироваться классическая эрудиция (того, что позже в Италии назовут studia humanitatis). Уже Аноним Галл, автор первой польской хроники (XII в.), цитирует Саллюстия, Горация, Боэция, Вергилия. Особенно сильны классические мотивы у магистра Сорбонны краковского епископа Винцента Кадлубека – польского представителя раннего обращения к античности, которое называют Ренессансом XII в. Столь широкая эрудиция была исключительным явлением не только в Польше, но и во всей Европе XII–XIII вв.

Влиятельным центром гуманистической образованности стал Краковский университет (основан в 1364 г.). На факультете свободных искусств и в трех коллегиумах ведущая роль отводилась чтению-комментированию античных авторов. Сохранившиеся тексты лекций краковских профессоров свидетельствуют, что им были известны сочинения Цицерона, Сенеки, Вергилия, Горация, Лукиана, Персия, Боэция. В Кракове знали логико-философские сочинения Аристотеля и обе его книги поэзии и красноречия – «Поэтику» и «Риторику». Открывались подходы к филологической критике текста. Текстологические штудии Патриция Недецкого и его венецианские издания Цицерона 1561 и 1565 гг. имели общеевропейское значение, не превзойденное классической филологией Нового времени (подробно см.: Мечковская, Супрун, 1991).

Латынь, конечно, оказывала влияние на польский язык. В польском языке масса прямых латинских заимствований. Однако никакого смешанного, гибридного языка не возникало. В начале истории литературного польского языка латынь была не соперником народному языку, а образцом и опорой в его подъеме.

В ареале Slavia Orthodoxa письменно-литературное развитие пошло по пути г и б р и д и з а ц и и церковнославянского и народного языка. У каждого из народов (сербов, болгар и у восточных славян) существовала своя относительно цельная словесность, при этом именно о д н а (а не две), в которой церковнославянский и народный язык в течение веков ощущались как два с т и л я, т.е. как две функциональные разновидности одного языка[187]. В произведениях средневековой словесности церковнославянская и народная языковая стихии соединялись и смешивались, при этом в разных жанрах и видах письменности – в разной пропорции. Вес церковнославянского компонента был максимальным в церковной письменности, средним – в летописях, еще меньшим (но не малым!) – в произведениях светской литературы (например, в «Слове о полку Игореве») или в «низовой» литературе (русская бытовая проза XVII в.), а также в деловой письменности (канцелярской и юридической).