Язык и этническая идентичность. Урумы и румеи Приазовья - [45]
Румеи находятся в иноэтническом окружении: их соседями являются русские, украинцы, урумы и некоторые другие группы, представленные незначительным числом носителей и неактуальные для румеев (немцы, болгары, албанцы, евреи и др.) [73]. Остановимся только на отношениях румеев с наиболее часто упоминаемыми в интервью группами — русскими, урумами и греками из Греции.
Набор значимых соседей примерно совпадает в разных румейских поселках: в каждом из них складывается своя конфигурация групп, но эти различия не столь существенны для проведения границ сообщества. Поэтому при описании обобщенной ситуации контактов румеев с другими группами представляется возможным пренебречь как локальной спецификой, так и индивидуальными контактами и предпочтениями информантов.
Изображая свое сообщество, информант постоянно апеллирует к отличительным свойствам русских, греко-татар и греков из Греции. Приписываемые этим группам признаки дают представление о наиболее значимых противопоставлениях, в которые включают себя румеи.
Русские, как уже отмечалось выше, или русскоязычное население Приазовья (русские и украинцы), не разграничивают греческое сообщество на урумов и румеев и называют и тех, и других греками. В свою очередь, как румеи, так и урумы склонны использовать этноним «русские» расширительно, включая в эту группу как собственно русских, так и другие негреческие русскоязычные группы, в первую очередь украинцев [74].
Для румеев значимыми разъединяющими признаками внутри не греческого славянского населения оказывается не национальность, а разделение на городских и местных жителей, а также степень включения в локальное сообщество, зависящая от времени их появления в поселке. В интервью русскими называются и переселенцы 1930-х гг., выросшие в греческих поселках, и жители Донецка, в том числе — сотрудники администрации, однако характер взаимодействия с этими группами различается, а сами сообщества в глазах румеев обладают неодинаковыми статусами. Отношения с приезжими/городскими русскими включаются информантами в контекст властной иерархии советского времени: приезжие русские олицетворяют для румеев начальство и государство.
Русские появлялись в греческих поселках и вступали в браки с румеями со второй половины XIX в., однако вплоть до конца 1930-х гг. в удаленных от города поселках их число было крайне невелико. Согласно подворной переписи Донецкой губернии в поселке Малый Янисоль в январе 1923 г. проживал 1451 человек, в том числе греков — 1434, украинцев — 14, русских — 1, прочих — 2; в поселке Ялта проживали 5055 человек, в том числе греков — 4842, украинцев — 78, русских — 106, прочих — 29 [Итоги… 1923, с. 352].
Возможно, под влиянием греческой публицистики, транслирующей представления об освоении греками пустынных земель и запретах для негреков селиться на территории Приазовья, информанты часто подчеркивают отсутствие здесь русских в прошлом: «Раньше, конечно, я не помню… А вообще, когда основали село, говорили, не было тут вообще русских и даже не давали им проезжать через село» (ССК, румей, 1957, Малый Янисоль).
Другой значимый стереотип для описания прошлого, находящегося за пределами актуальной памяти сообщества, — более выигрышное по сравнению с русскими экономическое и социальное положение греков «в старину» (то есть, как правило, до революции 1917 г.). Например, в Бугасе рассказывали, что раньше русские могли жить в греческом селе лишь в качестве работников у богатых греков, и все греки были богатыми, а все русские — бедными. Гречанки не работали вне дома, а если приходилось выйти в поле, то закрывали лицо платком, чтобы не загореть и не выглядеть как русские (СВХ, румейка, 1928, Бугас).
По мнению румеев, в далеком прошлом не допускались браки с русскими; подтверждением подобных запретов для румеев служит негативное отношение старших родственников к смешанным бракам среди ровесников информантов и в поколении их родителей в более позднее время.
Информант 1. Когда мою маму привез отец с эвакуации…
Информант 2. Русскую, вашу ленинградку. Ее практически не приняли здесь.
Информант 1. Ну, старая гречанка встретила их, не доходя до дома, и сказала: «Куда хочешь веди! В дом кацапку не веди! От нее русским потом пахнет. Ты что, не чувствуешь?» И так она всю жизнь не признала маму.
(Сведения об информантах: (1) ВХШ, румей, возраст неизвестен, Сартана; (2) СКШ, румейка, возраст неизвестен, Сартана.)
Возможно, старшие родственники действительно не одобряли браки с русскими или украинцами, однако подобные браки (по крайней мере в XX в.) были достаточно распространены [75].
Информанты противопоставляют современную языковую ситуацию прошлой, когда греки не знали русского языка. Среди румеев распространены анекдоты о попытках объясниться между одноязычными старыми греками и приезжими русскими, в которых обыгрывается созвучие бытовых фраз или отдельных румейских слов с обесцененной лексикой русского языка.
Во второй половине 1930-х гг. началась вербовка переселенцев в некоторые колхозы Донецкой области, однако заметным число русских стало лишь в 1950-е гг. Период переселения относится к нижней границе актуальной памяти группы; многие информанты переосмысливают в интервью собственные впечатления того времени. Румеи подчеркивают удивление, вызванное различиями в одежде и питании переселенцев:
Коллекция, собранная Центром устной истории ЕУ СПб. в рамках проекта «Блокада в судьбах и памяти ленинградцев», содержит интервью не только с жителями блокадного города, но и с их детьми. Всего было собрано 11 интервью (средняя продолжительность записи одного интервью составляет около часа) людей 1949–1969 годов рождения, чьи родители жили в блокадном Ленинграде. Все респонденты — жители Санкт-Петербурга, имеют высшее образование.
Настоящая монография представляет собой первую попытку исследования дипломатических отношений и культурных связей между Золотой Ордой и Египтом. Автор монографии анализирует причины, вызвавшие столь продолжительный и тесный союз между двумя странами, различными как как по своей культуре, так и по истории своего развития. Поводов для такого союза было несколько, причем важно подчеркнуть, что на всем протяжении рассматриваемого периода (от середины XIII до конца XIV в.) инициатива в поддержании дружественных отношений с Золотой Ордой, как правило (по крайней мере, до середины XIV в.), исходила от Египта, так как последний был не только заинтересованной стороной в этом союзе, но даже вынужден был искать политической поддержки в Золотой Орде.
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
Таманская армия — объединение Красной армии, действовавшее на юге России в период Гражданской войны. Существовала с 27 августа 1918 года по февраль 1919 года. Имя дано по первоначальному месту дислокации на Таманском полуострове.
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.