— Джаред! — выдохнула она и прикусила губу, когда его пальцы поднялись выше.
Джаред тотчас потерял самоконтроль. Обрушившись на нее, он забылся, унесенный волной, которой не мог противостоять, охваченный страстью, которой не мог управлять.
Энни тоже, сколько ни старалась, не могла совладать с собой. Она не могла сдерживаться, не могла взглянуть на себя со стороны, она могла лишь двигаться вместе с ним, захваченная чувством, которое пробудил в ней Джаред.
А когда пришло блаженное облегчение — сначала к Энни, а секунду спустя и к Джареду, — она не могла сразу собраться с мыслями, завязать любовь к нему в узелок и убрать на дальнюю полку своей жизни. Она лежала усталая, обессиленная, удовлетворенная, обнимая его, наслаждаясь мгновением, миром, мужчиной.
Незаметно она уснула. Наверное, ненадолго, потому что, когда открыла глаза, было еще темно.
Джаред уже не лежал на ней. Но и не отодвинулся. Его ноги сплелись с ее ногами, а сам он лежал на боку и, подперев голову, смотрел на нее.
Энни улыбнулась. Она провела рукой по его руке и обрадовалась, когда он улыбнулся в ответ. Так и должно быть, сказала она себе.
— Все было прекрасно, — сказала она. Ты был великолепен.
— И ты тоже. — Он коснулся ее щеки и посмотрел ей прямо в глаза. — An phуsaidh tъ mй? — спросил он.
И Энни, подумав, что список покупок звучит словно музыка, улыбнулась:
— Делай, как ты считаешь нужным.
Джаред заключил ее в объятия и крепко сжал.
— Buiochas le Dia. Слава Богу, — прошептал он и поцеловал Энни. — Осталось только договориться где.
— Договориться о чем? — внезапно заподозрив ловушку, нахмурилась Энни.
— Поженимся мы здесь или в Ирландии.
Энни согнулась, словно от удара в живот.
— Поженимся? — прохрипела она. Вскочила, завернувшись в простыню, и стала разыскивать свою одежду.
Джаред поймал ее руку и крепко сжал, когда она попыталась вырваться.
— Да, черт возьми, поженимся! ПОЖЕНИМСЯ! Что же еще может означать «An phуsaidh tъ mй»?
— Так вот что ты сказал! — Она была в ярости.
Его пальцы впились в ее руку.
— Конечно. Я попросил тебя выйти за меня замуж! Господи, Энни, неужели ты снова отталкиваешь меня?
Она действительно толкала его, боролась с ним, пыталась одной рукой разжать его пальцы, а другой дотянуться до своей одежды.
Джаред отпустил ее, провел рукой по волосам.
— Я не верю. Не могу поверить в это! — Он с болью посмотрел на Энни. — Какого черта ты собираешься делать?
— Одеться. — Она схватила шорты, надела их с максимальной скоростью и огляделась вокруг в поисках туфель. — Просто хочу одеться. И тебе лучше одеться. Чтобы убраться отсюда.
Но Джаред не двигался. Голый и обозленный, он сидел на постели и гневно смотрел на нее. Энни тоже бросала на него полные ярости взгляды.
— Не знаю, чего ты ожидал, — заявила она наконец. — Я думала, все было сказано совершенно ясно. Я говорила тебе еще в Сент-Луисе…
— Ты ничего не говорила в Сент-Луисе. Ты смотрела на меня как сфинкс.
— Потому что не желала говорить с тобой! Потому что боялась, как бы ты опять не начал настаивать. И была права!
— Что плохого в замужестве?
— Все!
Джаред округлил глаза.
— Вас не затруднит немного пояснить, мисс Д'Анджело? Возможно, вы прольете свет на этот вопрос.
— Да! Да, объясню, что плохого в браке с мужчиной, подобным тебе. Подобным моему отцу. С мужчиной, который думает, что женщина должна, как собачка, ходить за ним следом. Для которого его желания, его потребности — все, а желания женщины — ничто.
— И ты считаешь, что этого я хочу?
— Да, именно этого! Тебя полностью устраивала жизнь со мной, пока никто не оказывал на тебя давления, но, как только предложили роль этого проклятого Рейда Маккалоу, ты решил изменить правила игры!
— Я…
— Именно так поступал мой отец, пока я росла. Он нашел работу в Филадельфии — мы переехали в Филадельфию. Потом он нашел работу в Далласе — мы переехали в Даллас. Он нашел работу в Чикаго… Улавливаешь мысль? И куда бы он ни ехал, чем бы ни занимался — всюду тащил за собой мою покорную мать! Так вот, я совсем другой человек. И никто на белом свете не принудит меня! Никогда! Я актриса. И ни ты, ни кто-либо другой не остановит меня!
— Я никогда…
— И если бы даже я захотела — а я не хочу — быть твоей женой, то не вышла бы за человека, который продал себя!
Джаред медленно поднялся — весь обнаженная мощь и ярость. Он что-то хрипло произнес по-гэльски, и Энни никогда бы не перепутала эти слова со списком покупок.
— Продал себя?! — взревел он. — Какого черта ты хочешь сказать?
Энни подняла подбородок.
— Я сказала то, что сказала. Ты — самый талантливый актер, какого я только знала. У тебя невообразимый диапазон, невероятная сила. Ты мог заставить меня смеяться и плакать, мог даже заставить почувствовать голод. А ты растрачиваешь себя, играя этого тупого, смехотворного полицейского! Неважно, что у тебя не было другого контракта, ведь ты не умирал с голоду. Я могла бы поддержать тебя.
— Ты и поддерживала меня, — ответил Джаред. Он сгреб свою одежду в охапку. — Почти два проклятых года ты поддерживала меня, и я устал от этого. Я сам хотел поддерживать тебя!
— Мне не нужна поддержка!
