Джаред дал ей почувствовать упрямую решимость мужчины, который укладывал камни в фундамент, пилил бревна для стен, прибивал стропила и балки. Нарисовал перед ней юношу, сгребающего сено, чистящего стойла и украдкой приводящего сюда свою любимую девушку. Она услышала слова, которые некогда шептал тот юноша и которые Джаред сейчас шептал ей: «Аinе, tб то chrуi istigh agat».
И хотя слова Джареда звучали на неизвестном ей языке, Энни понимала их смысл. Она лежала и представляла ту давно исчезнувшую семью: их радости и беды, их любовь и надежды.
— Смотри, они здесь, — говорил Джаред. — Их грезы. Они вокруг нас, ждут. Ты чувствуешь их?
— Да.
Он взял Энни на руки и шепнул:
— В тебе мои грезы.
И она забылась в руках Джареда, мечтая, как и он, наслаждаясь теплом и любовью.
Она любила его.
— Эй, вы, наверху! — закричал снизу мужской голос, когда они все еще лежали в истоме, и загремел внизу их велосипедами. — Там опасно! Спускайтесь.
Возвращаясь к реальности, Энни села и поторопилась надеть рубашку. Она испугалась своих грез, зная, что все грезы несбыточны. Ее била дрожь, и она с трудом застегивала пуговицы.
Джаред потянулся к ней, но она оттолкнула его руку.
— Давай, — подгоняла она. — Вставай. Пошли.
Но он полежал еще минуту, в сумеречном свете его зеленые глаза казались почти черными. Его взгляд пробежался по дырявой крыше, по гнилым балкам, потом задержался на Энни, лаская ее. Она, дожидаясь, прикусила губу.
А Джаред улыбнулся. У него была тогда мягкая, печальная улыбка.
— О чем ты думаешь, Энни, a stбr?
— Я думаю, — нетвердо сказала Энни, разрываясь между несбыточными и еще более несбыточными мечтами, — что нам пора ехать.
— Нам пора ехать, — сказала она и на сей раз, когда Джаред вернулся.
Энни следила за его приближением, наклонив голову, но не упуская из виду ни одного его движения. Его не было, казалось, целую вечность, и она уже подумывала, не пойти ли за ним.
Но не пошла, потому что не знала, сможет ли вынести это. Слишком болезненны воспоминания.
— Поторопись! Дождь собирается.
Грозовые облака росли все быстрее, охватывая горизонт, заслоняя солнце. Но не гроза, а лицо Джареда взволновало Энни.
Пыл его прошел, даже гнев растворился.
Он казался далеким и отстраненным. Словно в сарай вошел живой человек, с телом и душой, а назад вышло только тело.
Ей все равно!
Невозможно поверить, но это правда.
Пока он стоял внутри сарая, заново переживая горькую сладость их любви в Вермонте, вспоминая каждый нежный взгляд и сладкое прикосновение, Энни сидела в машине.
Пока он ждал, надеялся, молил, чтобы она тоже вспомнила и пришла сюда, Энни сидела и скучала. Ей было абсолютно все равно.
Ничто не имеет значения, если она забыла тот их день в Вермонте. Зря он повез ее сюда. Возможно, виной тому было волнение встречи, свадьба друга… Но что бы ни подтолкнуло его вновь гнаться за Энни, это было ошибкой.
Джаред сел в кабину, даже не взглянув на Энни. Повернул ключ и завел двигатель.
Они выехали на дорогу с первыми каплями дождя. Это вам не мелкая ирландская изморось! В одно мгновение небо разверзлось, хлынул дождь и посыпался град размером с горошину.
Джаред свободной рукой поднял стекло, крепко сжимая руль, чтобы удержаться на дороге.
Возможно, эта гроза — благо; возможно, Энни испугается молний и задрожит от грома. Возможно, она бросится ему на шею, умоляя защитить ее.
А возможно, выползут змеи и приведут из Ирландии святого Патрика.
Хватит валять дурака! — отчитал он себя. Хватит несбыточных надежд. Все прошло.
Сейчас главное — побыстрее добраться до Нью-Йорка и забыть свою ошибку.
В ожесточении Джаред гнал фургон вперед. Крыша протекала. Все уплотнения тоже. Дождь заливал ветровое стекло. Дворники не справлялись.
Час назад он бы радовался грозе. Час назад он считал бы ее даром Божьим, шансом пробиться к Энни. Но сейчас он хотел только одного — побыстрее доехать до Нью-Йорка и распрощаться с Энни.
Вокруг вспыхивали молнии, гремел гром. По крайней мере Джаред надеялся, что именно гроза — причина тряски.
Но когда стук сделался сильнее, чаще и ритмичнее, он понял, что виной тому не погода и не скверная дорога. Он выругался сквозь зубы и свернул на узкую обочину.
— Что такое?
— Прокол.
— Шина спустила? Ты шутишь!
Хотелось бы ему так пошутить. Дождь с градом были ужасны. Джаред вздохнул и заглушил двигатель. Затем начал открывать дверцу.
— Куда ты собрался?
— Сменить колесо.
— В такую погоду? — Энни недоверчиво смотрела то на него, то в окно. Град по-прежнему колотил по крыше фургона.
— Есть предложение получше? — вежливо спросил он.
Возникла пауза. Порыв ветра качнул фургон. Энни отвернулась.
— Нет.
— Я тоже так думаю, — сказал он и нырнул в ливень.
Энни подумала, что должна бы радоваться. В конце концов, это уменьшает время, проведенное вместе. Но, стоя здесь, они ничуть не приближаются к Нью-Йорку, так что разница невелика.
Она протерла запотевшее стекло, чтобы посмотреть, нет ли разрыва в тучах.
Разрывов не было видно. И Джареда тоже.
Она слышала, как он забрался в кузов и что-то ворочает там. Прошла минута. Другая. Еще четыре. Снова раздался грохот. Наверное, он не может найти запасное колесо.
