Языческий календарь. Миф, обряд, образ - [5]
— День 1 Мая, обозначает начало лета и, разумеется, начало года, и приводит следующую цитату: «у belltaine со belltaine»
—Дж. Рис в статье о галльском календаре из Нолиньи пишет: «Год начинался с Ноября (Cutios), а вторая половина — с Мая (Cantlos); в наши дни в определенной мере это так и осталось в Уэльсе; тогда как Гойделы, начав год в Мае, дополняли его второй половиной — с Ноября; скорее всего, при установлении равновесия между зимним и летним полугодиями весы неизменно перевешивали в пользу летнего».[2]»
Пенник в своей выдающейся книге «Практическая магия в северной традиции» (Practical Magic in the Northern Tradition) описывает друидический сакральный год как сочетание четырех солнечных точек (весеннего и осеннего равноденствия, зимнего и летнего Солнцестояния) и четырех огненных праздников, названных так по той причине, что в каждом из таких праздников присутствует ритуал, связанный с огнем. Это название может несколько сбивать с толку, поскольку существуют другие народные праздники различных традиций, связанные с возжиганием священных огней, костров или «огней нужды», однако название «Огненные праздники» («Fire Festival») является очень древним; еще в X веке христианский архиепископ Кашеля (Ирландия) утверждал, что в его время четыре священных огня возжигались в честь четырех священных праздников Друидов в феврале, мае, ноябре и декабре — что, собственно, и является свидетельством сохранения традиционных Огненных Праздников последователями Старшей Веры.
Про праздники огненного креста пишет и Грейвс в своей «Белой Богине»:
«Второй месяц начинался 21 января и заканчивался 17 февраля. На его середину (2 февраля) приходится важный кельтский праздник — теперь: Сретение. Он знаменовал оживание года и был первым из четырех дней, в которые британские ведьмы справляли свои шабаши. Остальные приходились на канун мая (Вальпургиева ночь), праздник урожая (2 августа) и канун Дня Всех Святых, когда год подходил к концу. Эти дни соответствуют четырем великим ирландским праздникам огня, упомянутым Кормаком, архиепископом Кашеля».
Интересным наблюдением является то, что для второго (солнечного) креста мистериальная и обрядовые части во многом совпадают — то есть нет существенных отличий между основными элементами народных игр и гуляний и основными мифологическими сюжетами, связанными с прохождением данной точки. У славян, например, что на Масленицу, что на Купалу, что на Коляду само народное гуляние (обрядовое действо) уже включает в себя конкретные магические (ритуальные) элементы.
Впрочем, наполненность народного гуляния мистериальным, божественным содержанием — величина трудно измеримая. Здесь приходится обращать внимание не только на различия меж праздничными циклами, но и на тонкие региональные различия даже внутри памяти одного народа: в украинской традиции самым таинственным, переполненным чудесами праздником испокон веку была Купала, а для Северной Руси — Коляда; в одних областях пик массовых обрядов с участием «гостей» из Иного Мира приходился на весну, в соседних — на позднюю осень. Нет нужды повторять, что традиционное народное гуляние даже в поздние времена — не столько развлечение, заполнение досуга, сколько обрядовое действо, призванное восстановить и поддержать извечный мировой порядок. Поэтому смысл гуляния довольно успешно забывался, но сама привязка его к определенной точке во времени несла в себе важную информацию для народной памяти — по выбору времени и места для гуляния можно косвенно проследить, какое время и какие Силы обитающим здесь народом почитались в особенности.
Отдельно хотелось бы сказать об изначальном традиционном (сакральном) календаре наших самых северных братьев в Исландии. Для древней Исландии сезонов, по сути дела, было не столько четыре, сколько два — зима и лето. Кораблев в своем исследовании древнеисландских календарей связывает начало каждого из времен года с окончанием (зима) и открытием (лето) мореходного сезона.
Соответственно, и основных сакральных праздников было четыре — соответственно начало и пиковая точка каждого сезона:
Сумарблот («летнее жертвоприношение») — первый день лета, четверг между 19 и 25 апреля.
Мидсумар («середина лета») — летнее Солнцестояние, самый длинный день в году. Дата меняется в зависимости от года.
Ветрнэтр («зимние ночи») — ночь перед началом зимы в субботу с 21 по 27 октября.
Йоль — праздник середины зимы. Сейчас празднуется 13 дней от зимнего Солнцестояния.
Если Йоль и Мидсумар сохранился в традиции современных праздников и в неоязыческих реконструкциях, то праздники Сумарблот и Ветрнэтр только с очень большой натяжкой можно уподобить лежащим близко к данной точке Бельтану и Самайну. В силу лаконичности самого Сакрального Коло (4 точки вместо 8), на обе точки начала лета и начала зимы соответственно выпадает целый ряд функций, «размазанных» у других народов более–менее по целому ряду сезонных праздников. Так, Сумарблот — это и окончательные проводы Зимы, и встреча лета, которые в нашем славянском праздничном цикле зачастую бывают разнесены на полтора — два месяца.
С какого времени следует вести отсчет истории Крещения Руси? С того дня, когда апостол Андрей Первозванный, по преданию, установил крест на Киевских горах? Или с Аскольдова Крещения Руси? Или, наконец, с признанного официально нашей Церковью и светской историографией Владимирова Крещения? Но что предшествовало установлению апостолом креста на Киевских горах? Ведь святой Андрей воздвигал крест не только во Славу Божию, но и для просвещения светом Христовой Истины прародителей восточных славян. Каков же был путь наших далеких предков ко Крещению в Днепре – путь к истинной вере?
В своей работе автор проводит ретроспективный сопоставительный анализ различных религиозных учений, на этой основе выстраивает общую картину религиозной мысли, охватывающую многие ветви человечества от древнейших времен до наших дней.Используя результат данного анализа, автор оценивает потенциальные возможности и составляет прогноз развития этих учений на ближайшую и удаленную перспективу, делает вывод о былом существовании мощного первоучения, из недр которого произошло большинство современных религий мира.
«Время пастыря» повествует о языковеде-самородке, священнике Лунинской Борисоглебской церкви Платоне Максимовиче Тихоновиче, который во второй половине XIX века сделал шаг к белорусскому языку как родному для граждан так называемого Северо-Западного края Российской империи. Автор на малоизвестных и ранее не известных фактах показывает, какой высоко духовной личностью был сей трудолюбец Нивы Христовой, отмеченный за заслуги в народном образовании орденом Святой Анны 3-й степени, золотым наперсным крестом и многими другими наградами.В романе, опирающемся на документальные свидетельства, показан огромный вклад, который вносило православное духовенство XIX века в развитие образования, культуры, духовной нравственности народа современной территории Беларуси.
В статье предлагается этимология прозвища Иуды «Искариот», возводящая его к еврейско-арамейскому глаголу סקר , sāqar/seqar, и существительному א(ו)ת , ’ōṯ/’ôṯ (широко засвидетельствованному в Еврейской Библии и встречающемуся в Талмуде [= арам. אתא ,את ]), так что само прозвище может интерпретироваться как «тот, кто видел знамение» (ср., напр., Ин 2:23; 4:48; 6:2, 14, 30, где упоминаются «видевшие знамения» [ἑθεώρουν τὰ σημεῖα; 6:2] и пошедшие вслед за Иисусом; использованные в этих стихах глаголы θεωρέω и ὁράω соотносятся с глаголом, סקר sāqar/seqar, «смотреть», «видеть», «вглядываться», а существительное σημεῖον (мн. ч.
Веками религия объединяла людей. Нужна она или не нужна – это вопрос, которого нет. Одним нужна, а другим не особенно. Но Вера нужна всем. Гонения на инакомыслящих, гонения на веру, межконфессиональные войны – сколько страданий и жертв принесла религия – это козырь тех, кто отрицает Веру как таковую.В данной книге рассказана жизнь Иисуса Христа, и подробно описано второе пришествие Христа. Книга будет интересна всем верующим людям.
В книге показана классовая функция Библии в современном мире и разоблачены попытки идеологов антикоммунизма видеть в Библии богооткровенное сочинение и духовное средство спасения мировой цивилизации. Автор рассказывает о структуре Библии, времени ее создания, о той идеологической борьбе, которая велась и ведется вокруг Библии между теологами и атеистами. Основное внимание уделяется критическому анализу мифологии и философии библейских произведений.
Сокровенные предания о захороненных кладах и самоцветах, горящих колдовским огнем, сказы о Даниле-мастере и Хозяйке Медной горы — влекущей, обольстительной, щедрой, но в то же время смертельно опасной… Быть может, все это — лишь вымысел талантливого сказочника Павла Бажова? Автор этой книги, Валерий Никитич Демин, убежден в обратном: легенды Урала — бесценное наследие земли Русской — уходят корнями в глубочайшую, гиперборейскую древность. Книга, обнаруженная в архиве писателя и философа, публикуется впервые.
Новейшие исследования в области археологии, нумизматики и эпиграфики подтвердили достоверность упоминаний в арабо-персидской литературе о загадочном Русском каганате, который долгое время неправомерно отождествлялся с Хазарским каганатом. Главный этнос этого военно-торгового государства составляли селившиеся в верховьях Донца и Дона сармато-аланы, оказавшие значительное влияние на славянские племена и образование Древнерусского государства. Именно земли Русского каганата после его гибели вошли в ядро Киевской Руси, оставив славянам имя «Русь».
Эта книга потрясает и завораживает необычностью авторской концепции, масштабностью панорамы повествования. Перед читателем предстает евразийская история — от эпохи палеолита до наших дней. Теория суперэтноса русов, разработанная писателем и историком Юрием Дмитриевичем Петуховым, не просто оригинальна. Она представляет культурное наследие народов нашего Отечества, прежде всего русского, поистине великим и чрезвычайно важным для понимания всей эволюции человечества.
Кто такие казаки? Потомки беглых крепостных, одно из сословий старой России, как обычно утверждает академическая наука? Или же их предки (по крайней мере часть из них) испокон веков жили в тех же самых краях — на Дону, на Кубани?.. Именно такой позиции придерживается автор этой книги — историк казачества, писатель и краевед Евграф Петрович Савельев. Привлекая колоссальный по объему фактический материал, со страстью и убежденностью истинного патриота он доказывает, что культура казачества во многих своих проявлениях уходит в глубины тысячелетий, что казаки — не случайные пришельцы на своей земле.