Явка в Копенгагене - [10]

Третий из присутствовавших на встрече был вы­сокий мрачноватого вида седой блондин с выдаю­щимся носом и колючим недоверчивым взглядом холодновато-голубых навыкате глаз, насмешливо взи­равших на собеседников откуда-то с высоты соб­ственного роста. Густые русые волосы его были за­чесаны назад.

—    В. А.,— представился он.

—    Проходите, садитесь,— пригласил нас всех за стол В. Г.

На столе, уставленном блюдами с бутербродами, возвышались бутылки армянского коньяка, грузинско­го вина «Гурджаани». Отдельно стояла большая хру­стальная ваза-ладья с яблоками и апельсинами.

—   Ну, что ж, выпьем за удачу в нашем деле,— предложил В. Г. — Что пьем? — спросил он, окидывая взглядом присутствующих.

Все, кроме В. Д., сошлись на коньяке, он же пред­почел вино.

—    Ну вот ты его и открывай,— сказал В. Г., пере­давая В. А. штопор. После чего он разлил коньяк в маленькие хрустальные рюмки на высокой ножке. Хрустальный звон наполнил гостиную.

—    Мы сегодня провожаем В. И. в неблизкий и не­легкий путь, — сказал В. Г. негромким голосом. — Да сопутствует ему удача!

Мы осушили рюмки.

—    В. И.,— продолжал В. Г.— Вы отправляетесь на Запад в тяжелый для нас час, но пусть это вас не беспокоит. Мы знаем, что вы не из слабонервных, иначе мы бы с вами вот так не сидели. У нас крупный провал в Англии, какого давно не было. Захвачена нелегальная резидентура — резидент, радисты, агенты. Резидент, сейчас это уже не секрет, Гордой Лансдейл, псевдоним «Бен». Очень толковый. Фронтовик. Много сделал для нашей страны.

—    Но, к сожалению, он ведет себя на следствии не так, как надо,— подал голос В. А.

—   Ну, сейчас не об этом, — сказал В. Г., недоволь­но покосившись на В. А. — Ему там видней, как себя вести. Легко нам здесь рассуждать, сидя за столом.

—    Скоро вы сами обо всем этом деле узнаете, — вступил в разговор С. Т.,— сидевший справа от ме­ня.— Там на Западе все газеты только об этом деле и говорят. С фотографиями, со всеми подробностя­ми...

—    Страны НАТО захлестнуло сейчас волной ис­терии и шпиономании,— продолжал между тем В. Г. — Поэтому будьте осторожны. Ваше задание на первые два-три года не предусматривает проведение каких-либо активных операций. Никакой разведки от вас не требуется. Вам, прежде всего, предстоит превра­титься в иностранца, вжиться в этот образ, стать на­стоящим аргентинцем, с тем чтобы в дальнейшем, в какой бы вы стране ни находились, вы бы уверенно выступали как аргентинец.

—    Весь парадокс в том, что В. И. не знает испан­ского,— сказал В. А.

—    Что из этого? — сказал В. Г. — Попадет в ар­мию— быстро выучит. К тому же он по легенде никогда и не жил в испаноязычной среде. Откуда же ему знать испанский?

—    По приезде в Аргентину вы сразу же начнете изучать язык, — продолжал В. Г. — Испанский, на­сколько мне известно, не такой уж трудный.— И он снова наполнил рюмки.— Есть одна притча,— про­должал он задумчиво, медленно вращая на столе рюм­ку с коньяком. — Прилетали лебеди на одно озеро, где у них в изобилии был корм. Но однажды вожак стаи стал замечать, что озеро стало все больше и больше затягивать какой-то маслянистой пленкой. Предупре­дил он всю стаю не летать больше на это озеро. И стали они искать себе корм на других озерах. Но один молодой, очень самоуверенный лебедь не послу­шался совета вожака. «Зачем это я буду летать на дальние озера, когда здесь полно рыбы? И что мне какая-то масляная пленка?»— говорил он и продол­жал прилетать на это озеро. А крылья его между тем незаметно для него самого все больше и больше про­питывались этой маслянистой пленкой и становились тяжелыми. И вот в один прекрасный день он уже больше не мог взлететь с поверхности озера. Так вы­пьем же за то, чтобы В. И. всегда вовремя замечал опасность и вовремя уходил от нее.

После третьей рюмки мы встали из-за стола. Все по очереди пожали мне руку, пожелав счастливого пути, и проводили нас с Григорием до порога. Мы вышли на улицу. Дошли до угла, где стояла наша машина. С Ле­нинградского проспекта доносился приглушенный рас­стоянием шум мчавшихся машин.

—   Ну что, В. И., поехали?— спросил Григорий, подходя к машине.

—   Я, пожалуй, пройдусь пешком,— ответил я.— Хочется подышать свежим воздухом.

—   Так не забудьте, завтра в 5.15 утра на Каляев­ской. Я вам утром предварительно позвоню.

—    Хорошо. До завтра — сказал я.

День отъезда. Накануне до поздней ночи в тазу в ванной жег записи, черновики. Спали всего два часа. В четыре— подъем. Наша коммунальная квартира, состоявшая из четырех комнат, в которых обитали три семьи, еще спала. Позавтракали вдвоем. Последний перед отъездом завтрак. Следующий завтрак — через два с половиной года. Никогда бы в это не поверил. Впереди — долгий путь. И такая же долгая разлука с молодой женой. Телефонный звонок прогремел как гром в тишине спящей квартиры. Машины через пят­надцать минут. Жена провожает до дверей. По широ­ченной мраморной лестнице нашего старинного дома с небольшим чемоданом в руках спускаюсь вниз. Вы­хожу на улицу. На Каляевской га души. Вдоль по улице метет жуткая морозная февральская поземка. Пронизывает насквозь. Усилием воли подавляю дрожь. Теплота домашнего очага, жена, с которой прожили чуть больше года,— все позади. Когда-то мы теперь увидимся? Увидимся ли? Пути Господни неис­поведимы. Так, кажется, говорят материалисты-атеисты. А у разведчика нелегальной разведки стратегичес­кого назначения пути эти в основном проходят по краю бездны.