ЯТ - [34]

– Нет. Даром я её не возьму. И бездарностью тоже. Возьмите вместо неё хотя бы малюсенькое безразличие. А нужна… Старые здания рушить, сухие деревья ломать, асфальт вскрывать…

И франт удалился, тяжело пыхтя и унося на плечах Томову апатию. Так Том обменял апатию на маленькое безразличие.

Но разве мог он оставаться безразличным на Ярмарке? нет. Безразличие скоро испарилось и лёгким облачком просочилось сквозь поры ладоней. Дунул ветерок – и безразличие унеслось прочь. А дальше я его не видел – поймал ли его кто-нибудь, или же оно успело долетететь до ближайшей рощи, чтобы спрятаться среди кустарников. Теперь внутри Тома зрело любопытство – и потому безразличию не оставалось места.

Это мне шепнул на ухо человек, оказавшийся свидетелем нашего разговора с франтом – лицо человека показалось мне знакомым, но я никак не мог вспомнить, где его видел. На Ярмарке-то на Ярмарке, но где именно, в каком месте и в связи с чем? Или бессвязно?

Но я опять отвлёкся, и пришёл в себя, лишь услышав знакомое выражение, которое часто употребляла наша учительница английского языка, когда слишком долго вслушивалась в то, что мы ей отвечали. Мне на мгновение показалось, что я снова на уроке:

– Я больше не могу выносить эти мучения! – услышали мы у входа в полуподвальчик, и увидели, как оттуда вышел грузчик, сел и сложил руки на коленях. – Сколько вам их нужно? Надорваться можно!

– Хотя бы килограммов двести! – взмолился некто в чёрном фраке и чёрном цилиндре, с тросточкой в левой руке. Фалды фрака развевались длинным хвостом. Рядом стоял небольшой «пикапчик» жёлто-коричневого цвета с серыми разводами – камуфлированный под бурю в пустыне.

Мы подошли поближе. Вопрос назревал интересный: человеку не нравится выносить мучения. Казалось, всё закономерно, но с хотелось разобраться особо.

Завидев нас, господин в чёрном стремительно открыл кабину «пикапчика», скользнул за руль и укатил, оставив после себя запах сильно загрязнённого серой бензина.

– Почему вам не нравится выносить мучения? – спросили мы отдыхающего грузчика.

– Кусаются. Наподобие стекловаты, но намного сильнее. Все плечи горят, – пожаловался он.

– А скажите, что легче всего выносить? – поинтересовался Том. Узнать мнение профессионала всегда важно и полезно. Даже если не собираешься им воспользоваться.

– Насмешки, – пожал плечами грузчик. – Боль тоже можно переносить довольно легко – конечно, если вниз. Вверх всё же несподручно.

– А насмешки… как посмотреть на них? – осторожно спросили мы.

– Да вон напарник таскает, – махнул рукой грузчик.

Неподалёку, у открытого грузового люка, второй грузчик терпеливо сносил насмешки вниз. Имели они вид разноцветных лягушек, очень маленьких, но без лапок – наверное, чтобы не упрыгали. Терпение сюда действительно требовалось большое – он их в него заворачивал. И где он его свзял?токо

– Нам его выдают, – пояснил первый, – как спецоборудование. Иначе бы он не выдержал. Насмешки-то мелкие да скользкие, противные на ощупь.

– А что вам ещё приходилось таскать? – снова обратились мы к грузчику.

– Разное. Одиночество переносил. Одному, правда, тяжеловато – лучше с кем-нибудь на пару. Обиды… эти разные бывают. Некоторые сносил легко, а одну до сих пор помню, все плечи отдавила. Ещё тоску, печаль… Труднее всего, ребята, переносить отчаяние, по-настоящему тяжело. В одиночку практически невозможно, буквально сдыхаешь. Особенно если отчаяние с одиночеством смешано – хоть волком вой. Места найти не можешь, куда бы его приткнуть… По мелочам выносил кое-чего: похвалу, бремя славы. Это говорится, что бремя, а на деле – ерунда! Не обращаешь внимания – идёшь спокойненько, ровно, не качаешься. Ничего не чувствуешь, как нет ничего. А начнёшь рассматривать, да раздумывать – жмёт к земле. Но я выносил довольно свободно… Ну, что осталось? – привстав, крикнул он внутрь.

– Невыносимые страдания! – послышался ответный крик.

Грузчик сплюнул:

– Тьфу! И зачем их привозят? Придётся ждать, пока транспортёр починят!

– А пользу вы хоть раз приносили? – спросил Том.

– Или радость, – добавил я.

– А как же? – лицо грузчика сразу подобрело и расплылось в улыбке. – Польза присутствует при каждом разе. Упаковывают в неё. Бывала когда-то сама по себе – и упаковка и содержание. А радость… себе, конечно, приношу. Ну, жене, детям… А так – кому она нужна?

Мы деликатно помолчали, переминаясь с ноги на ногу. Потом Том обратил внимание на вторую пару грузчиков (всего их работало, как оказывалось, да так и не оказалось, семь пар).

– Что это он делает? – спросил Том.

– Надежды подаёт, – пояснил Гид.

Парень-грузчик подавал великолепные большие чудесные надежды. Другой принимал их и складывал в большой ящик, обитый изнутри железом.

– А железом зачем? – поинтересовался Том.

– Чтобы не испортились, – ответил грузчик второй пары, останавливаясь, чтобы передохнуть, и вытирая пот со лба.

– Спасибо, – задумчиво произнёс Том.

Но работа продолжалась. Первый грузчик, передохнув, поднялся с места и включился в работу. Мы медленно обходили их и слышали сугубо специаольтные разговоры – иногда высоковольтные.

Ещё одна пара грузчиков разгружала примеры. Опытный поучал молодого: