ЯТ - [27]

– Так значит…

Гид кивнул.

– Да. И души, и всё остальное… Просто нам с вами там делать нечего, а иначе мы могли бы поискать и там…

Том вздрогнул. Я, несмотря ни на что, тоже. Холодало. Вечер близился. Как говорится, «не к ночи будь сказано».

Гид прекрасно понял наши натсроения – неподалёку продавали ореховые батончики и вокруг мухами роился народ. Я ещё подумал: если бы я оставил «настроения», то получились бы роения мух над снежным настом, а какие мухи могут роиться у наста? Только белые, снежные… А так – всё нормально. Желательно и нам перекусить. Жевательно.

– Мне кажется, вам пора домой, – заметил Гид. – Отдохните, выспитесь как следует… Да, вы уже купили себе сны?

– Сны?..

– Да, конечно.

– А зачем? Мы прекрасно спим сами.

– Я не имею в виду сносотворное, – поморщился Гид. – Я говорю о снах и имею в виду сны. Чтобы вам приснились хорошие, спокойные, светлые сны, о них надо заранее позаботиться. Самим.

– Да нас никогда не мучили кошмары!.. – возмутился Том, а я приклеился к последнему слову: самим, самум, самам, самом, самям, самэм, самым, самем, самюм, самём… Как жаль, что в русском языке так мало гласных букв!

Гид усмехнулся:

– Не думаете ли вы, что ваши сны оставят в покое? Есть специальные охотники за снами… и они могут подбросить вам на замену спокойного сна какой-нибудь страшный и отвратительный ужастик. Лучше позаботьтесь о своём сне сами. Если вы приобретёте обычный стандартный сон в аэрозольной упаковке, разрешённый к применению правительственными чиновниками, то вас никто и никогда ничем не тронет.

– Стандартный сон… – задуался я, сделав губы трубочкой и подувая в них.

– Для вас он может быть даже интересен, – добавил Гид, предупреждая моё возражение. – Это для нас он стандартный, а вы вполне можете найти в нём что-то новое.

Его аргументы показались нам убедительными, и мы купили один аэрозольный баллончик на двоих. Нам захотелось поскорее попробовать его, чтобы наутро поделиться впечатлениями: неужели нам приснится один и тот же сон? Мы с Томом переглянулись, ухмыльнулись, но ничего не сказали. Если Гид и прочитал наши мысли, он тоже не подал вида – вид остался с ним, по-прежнему висящим за плечами.

В гостинице мы первым делом основательно вымылись под душем, смыв на этот раз всю пыль, что на нас насела, поели из остатков домашних запасов, выпили чаю и приготовились ко сну, то есть почистили зубы, расстелили кровати, сели на них и достали аэрозольный баллончик.

Затем Том нажал на кнопку. Сон не шёл.

– Может, засорилось? – предположил я.

Том завозился с распылителем, водя по нему пальцем туда и сюда и что-то проворачивая.

– Да нет, – вздохнул он облегчённо, – тут надо повернуть сопло. Для регулировки процесса распыления. Полный эффект достигается при ста восьмидесяти градусах.

– Подожди, – остановил я его руку, готовую нажать, – а вдруг при температуре?

– Да ну тебя! – обиделся Том и нажал кнопку.

Сон вырвался из аэрозольного баллончика и распространился по комнате, совершенно рассеявшись. Не наблюдалось ни лёгкого тумана, ни небольшой дымки, как значилось на этикетке. То ли некачественный попался, то ли мы не сумели с ним обратиться, как полагалось: не прониклись духом инструкции и неверно поняли её букву.

– Может, добавим? – спросил Том.

– Подождём. А то много будет, – возразил я. – Заспимся. Ещё не проснёмся вовремя.

Мы посидели и немного подождали. Спать не хотелось.

– Давай добавим, – согласился я.

Том снова взял баллончик со стола, но нажать не успел: тихо скрипнула, будто приоткрывшись, дверь и от неё – или из неё, из-под неё? – показалась лёгкая беловатая дымка. Пожар?

Дымка дошла до нас, и мы сразу, будто по команде, зевнули. Нас окружал совершенно чужой, дикий, непонятный сон. У меня замелькали перед глазами чьи-то чёрные крылья, началось что-то грезиться, грызиться, казаться, козаться… Видимо, именно об этом и предупреждал нас Гид!

– Том, не спать! – скомандовал я.

Шатаясь, мы подгнялись – на подгибающихся ногах – с кроватей и попытались избавиться от чужого сна, махая платками – я с удивлением обнаружил, что носовой платок в моём кармане всё-таки имеется, – Том сорвал со стола скатерть – ту самую, с двумя маленькими дырочками – и яростно замахал ею.

Плотно прикрыв дверь и растворив окно – оно мягкими каплями упало во тьму ночи, – мы принялись выгонять дикий сон наружу, на улицу, но он легко уворачивался от наших попыток, то рассеиваясь в воздухе, то вновь собираясь небольшим тонким облачком. Мы устали и вымотались, так и не совершив задуманного.

В довершение ко всему через раскрытое окно влетел комар и принялся гоняться за нами, нахально жужжа над ухом. Комара-то я убил, а вот гудение осталось и ещё долго продолжало досаждать мне.

Поэтому пришлось окно закрыть, оставив все попытки прогнать дикий сон. Другие комары могли залететь, а они показались нам опасней сна.

– Ну что? – сказал я Тому. – Придётся смотреть.

– Давай добавим государственного, – предложил Том. – Вдруг он его сборет. Или хоть немного нейтрализует.

И он принялся жать кнопку баллончика до тех пор, пока шипение не прекратилось.

В комнате стоял густой молочный туман, в некоторых местах сгущавшийся до кефирного и даже до творожного, а кое-где переходя и в сырный – но переходя, к счастью, далеко от нас, у противоположной стены. Из-за стены послышался мяв голодных кошек, чуявших молочное изобилие в нашем номере, но не могущих прорваться на пиршество.