Ястреб ломает крылья - [49]

– На ваш взгляд, какую роль в этой истории сыграла Шиферова?

– По-моему, она выступила посредницей, чтобы с вырученной продавцом суммы получить свою долю. Бескорыстно Клава услуги обычно не оказывает.

– Какие у вас с ней отношения?

– Беспроблемные.

– Говорят, нынче зимой она у вас жила…

Беломорцев задумался. Недолго помолчав, ответил с натянутой усмешкой:

– «Жила», пожалуй, не то слово. Клаве очень хотелось заполучить в паспорте официальный штамп о регистрации брака, но я не клюнул на ее удочку. У меня с аннулированием первого брака было много проблем.

– Зачем Шиферовой понадобился «официальный штамп»?

– Возраст Клаву поджимает. Женщине уже двадцать шестой год. Перепробовала десятки мужчин, а официально замужем ни разу не была. В простонародье есть такое слово «обабиться». Не в смысле опуститься, а прикрыть лишение девичьей чести через законный брак.

– Почему для этой цели она выбрала вас?

– Затрудняюсь сказать… Может, я показался Клаве сговорчивее, чем другие ее ухажеры, и не таким болтливым, как они.

– Много у нее ухажеров?

– Хватает. У Клавы удивительный природный дар… Она может улыбаться и строить глазки одновременно десятку мужчин, но каждый думает, что внимание оказывается только ему. Это, знаете, что-то наподобие японских гейш.

– Как Шиферова общалась с Николаем Зыряновым и Михаилом, когда в их компании была у вас?

– Была с ними на «ты». Учитывая сверхобщительный Клавин характер, это было в порядке вещей. Она даже с малознакомыми людьми может обращаться запанибрата.

– А среди поклонников Клавы Юлиана Дурдина не знаете?

– Имя вроде знакомое, но вспомнить не могу. Как он выглядит?

– Смуглый горбоносый богатырь.

Беломорцев задумался:

– Контрактник из Чечни?

– Да.

– Видел его при всех наградах в кафе «Русалочка», когда Клава там работала. Она в глаза и за глаза Ястребом его называла. У них завязался бурный роман, кажется, даже свадьба намечалась, но почему-то быстро все заглохло.

– И общение прервалось?

– Окончательно любовные связи Клава никогда не обрывает. За соответствующую мзду может оказать и сексуальную услугу бывшему любовнику. Последнее время она закрутила служебный роман с Ремером, но это ненадолго. Оскар – мужик умный. На официальный брак с ветреной особой ни при каких условиях не согласится. Значит, месяца через два Шиферовой придется охмурять нового поклонника.

– Сколько вы заплатили за «Жигули»? – спросил Бирюков.

– Парни хотели получить сразу всю сумму, то есть девяносто восемь тысяч. Выставили две бутылки водки. Намеревались подпоить меня для сговорчивости. Я пить отказался. Шиферова тоже не пила, только дамскими сигаретами дымила. К алкоголю Клава равнодушна. У нее, как уже сказал, другая пламенная страсть. Пусть достанется ей сам бог любви – она пожелает другого мужчину.

Бирюков улыбнулся:

– Не из ревности или от обиды говорите?

– «Ревность» и «обида» не из моего репертуара… – Беломорцев тяжело вздохнул. – Конечно, если бы не Клавино посредничество, я с авантюристами не связался бы. Но обиды на нее не имею. Надо было думать своей головой. Давно Пушкина не читал: «Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной».

– О чем шел разговор во время застолья?

– Обычная хмельная болтовня. Николаю понравилась моя мебель и радиоаппаратура. Подвыпив, он стал предлагать обмен: «Жигули» – мебель. Этот проект я зарубил на корню. Короче говоря, тридцать тысяч аванса Николай под свою расписку с меня все-таки выжал. Остальную сумму, договорились, уплачу сразу после постановки машины на учет в ГИБДД. Но до этого дело не дошло…

– Вот дальнейший ход событий хотелось бы услышать от вас подробно, – сказал Бирюков.

Беломорцев, помолчав, заговорил с усилием:

– Николай записал мне номер своего сотового телефона. Когда автоинспектор заставил меня заменить у «Жигулей» треснувшее стекло и закрыл документы в сейф, подумалось, что это не спроста. Главное, он не поинтересовался автостраховкой, без которой теперь и техосмотр не пройдешь, и новую машину не зарегистрируешь. Со своего мобильника я сразу позвонил Николаю. Тот заюлил. Дескать, не может такого быть. Документы и машина чистые. Потом спросил: «Машину не забрали? Нет. Тогда гони немедленно ко мне в „Астру“. На развилке дорог перед въездом в дачный поселок встречу тебя. Тут разберемся». Я сразу направился к Кузнецку. Попутно подвез из райцентра до Раздольного разговорчивого крестьянина. Он хотел расплатиться за проезд десяткой. Послал его подальше…

– Как началась «разборка»?

– На развилке дорог Николая я не увидел. Только остановился, и искры из глаз брызнули. Очнулся в реанимации. Обчистили разбойники меня основательно. В карманах было пять тысяч рублей, документы, расписка Николая в получении от меня тридцати тысяч, а в багажном ящике «Жигулей» – служебный пистолет. Из-за него теперь неприятностей не оберешься.

– Ваш пистолет мы нашли у Николая Зырянова в гараже, – сказал Бирюков.

– Неужели этот бегемот нашпиговал меня пулями? – удивился Беломорцев.

– Разберемся, Альберт Кириллович. А за служебный пистолет не переживайте. Из нашей фирмы он не исчезнет.

– Спасибо…

На заострившемся носу и осунувшихся небритых щеках Беломорцева появилась сильная испарина. Бирюков посмотрел на часы. Отведенное лечащим врачом время кончилось.