Ящик водки. Том 3 - [36]

Комментарий

Кстати, по этому поводу есть интереснейшие исследования известного этнографа и историка Моргана, которые он проводил в середине XIX века, живя в индейском племени сиу. На основании этих исследований Энгельс и написал знаменитую свою вещь «Возникновение семьи, частной собственности и государства». По-моему, это лучшее, что есть в марксистской литературе.

Энгельс, кстати, прямо на титульном листе честно и написал, что эта книга базируется на исследованиях Моргана. Так у Энгельса получается, что было у индейцев понятие частной собственности. Было. И поэтому все они прекрасно понимали, когда посевы топтали и чужую свинью ели. Так-то.

Свинаренко: Так вот, Алик, есть договора или нет — это меня не волнует, тем более что на компьютере можно любой договор сварганить. Повторяю, я только хочу тебе показать, что такое национальные интересы. Это когда от законных владельцев земли, которая тебе понравилась, остается только ветхая бумажка в музее для детей. Что вот, типа, мы приехали в гости и честно отняли у хозяина его собственность. И он теперь по закону бомж.

— Нет, это не национальные интересы — а принципы! Есть принцип частной собственности, есть принцип соблюдения договоров… Соблюдение принципов интернационально, и они не меняются в угоду политической конъюнктуре. Чего не скажешь об этой эфемерной «национальной безопасности», которая субъективна и по ее поводу у двух людей может быть три мнения. Вот я хочу понять, кто формулирует понятие «национальной безопасности»? Мол, вот это для нации — хорошо, а это — нет. Заметь, я не спрашиваю, кто формулирует принципы. Про них более менее все ясно.

— Вот я тебе пытаюсь объяснить. Почему американцы свою нефть не продают?

— А потому что чужой хватает.

— Вот! Вот тебе и национальный интерес. Зачем свою жечь, когда можно у лохов покупать!

— Да.

— Очень хорошо, очень правильно! И еще важно не соблюдать договоры, которые противоречат интересам твоей страны, не изображать из себя интеллигента, которому дай справедливость любой ценой. Сахаров, понимаешь ли… Боюсь, американского Сахарова ожидал бы электростул. Вон в Штатах были сепаратисты в Техасе, так никто им не предлагал суверенитета сколько унесут. А просто их перестреляли, как собак, и привет. Или там Норьега, начальник суверенной страны. Так приехали к нему с войсками и арестовали и посадили — подумаешь, суверенный он какой… Вот тебе национальные интересы!

— Так. Очень хорошо. Можно теперь я? То, что ты сказал, — полная херня, и это не ответ на мой вопрос. Кто артикулирует национальный интерес? Вот ущемление прав ста пятидесяти тысяч русского населения в Туркменистане соответствует национальным интересам России или нет?

— Нет, конечно.

— Но никто его не прекращает. Более того — это ущемление есть плата за то, чтоб Туркменбаши заключил с нами нужный договор по газу. Дальше пойдем. Вот в Ираке мы поддержали курс Франции и Германии, а не курс Америки, Англии и Италии. Почему — неизвестно. Хотя совершенно очевидно, что это не соответствует нашим национальным интересам. А если б мы поддержали Америку и ее союзников, то тогда нам дали бы и долги, и разработки, и участие в восстановлении.

— Да что ж ты все бабками меряешь! Алик! Я должен тебе сказать, что не все бабки можно брать. Вот на Ирак напали, потому что у него якобы есть некое страшное оружие. Мы были против. Оружия не нашли. Значит, мы были правы и нападать на Ирак — несправедливо. Надо извиниться и уйти. На разбое иногда можно неплохо заработать, и карманы можно обчистить у пьяного, это все выгодно, инвестиций никаких, накладняк нулевой, а прибыль — во! Но это занятия не очень красивые. И обзывать придурками тех, кто не пошел разбойничать, — некорректно, как мне кажется.

— А бабки брать не возбраняется — ашхабадские, например?

— Так нельзя и ашхабадские.

— Старик, вот я тебя и спрашиваю, кто у нас артикулирует национальный интерес. Национальный консенсус? Да его просто не существует. И потом. Ты в начале разговора сказал, что ради национальной безопасности можно поступиться принципами. В этом был твой пафос, и так ты, собственно, и понимал национальную безопасность. И вот только что, когда заговорили про Ирак, ты сказал, что если национальный интерес противоречит принципу, то должен доминировать принцип. То есть войну против Саддама поддерживать нельзя, хоть бы даже это и было для нации выгодно, поскольку это противоречит принципам. Это же твои слова. Так ты уж определись, гад. А то уже совсем мне мозги запудрил.

— Помнишь, Нагульнов, или кто там, говорил — надо иметь классовое чутье.

— Да, да! А национальное? Давайте расовый отдел заведем.

— Расовый — это ерунда. Но вот американский опыт решения национального вопроса мне кажется очень поучительным.

— Я сейчас говорю не о национальном вопросе, а о национальной безопасности.

— Но если мы ученые, то сначала должны дать определение национальности. Вот давай выясним: ты как получил российское гражданство?

— Как? По факту. На момент объявления независимости я проживал на территории России, был советским гражданином и имел прописку в пригороде Петербурга.