Ящик Пандоры - [65]

— Хорошо, — жестом остановил его Биг Джон. — Свои соображения сообщите нам позднее. Сейчас необходимо принять участие в небольшой, но весьма веселой операции. Идемте в бар, херр Краузе. По дороге я объясню вам в чем суть дела. А вы, Рауль, наденьте пока это…

Биг Джон протянул коллеге светофильтры.

В баре оба они подошли к стойке, а Гельмут Вальдорф уселся в углу, за столик, который был уставлен бутылками пива марки «Двойное золотое», их не успели еще убрать.

Рауль и Биг Джон переглянулись. Затем мнимый Жак Картье сильно толкнул Иоганна Вейса, да так, что тот полетел на туриста, сидевшего на вертящемся стуле, и сбил его на палубу. Не обратив на пострадавшего внимания, Рауль развернулся и сымитировал сильный удар, от которого Биг Джон взмахнув руками, полетел через весь бар, задевая по дороге столики, сшибая с них бутылки и бокалы.

В это же время Гельмут Вальдорф принялся быстрыми движениями метать пустые бутылки в центр столиков и через стойку бара в его витрину, увеличивая общую сумятицу.

Джентльмен, сбитый на палубу Раулем, вскочил на ноги и ловко ударил по уху ни в чем не повинного соседа.

Еще несколько мгновений — и в баре завязалась общая драка.

Один из задетых падением Биг Джона туристов, высокий лохматый парень, в белых брюках и майке с надписью «Техас» на груди, попытался опрокинуть столик. Но парень не учел того, что находится не в салуне Дальнего Запада, а на судне, где все столы и стулья прикреплены к палубе.

Не совладав со столиком, длинноволосый турист издал индейский боевой клич и принялся, широко загребая руками, сметать со столов посуду.

Его поймал сзади за шиворот Рауль, развернул к себе и, точно примерившись, ударил в глаз.

LV

В схватке, которую Рауль навязал Владимиру Ткаченко в трюме, майору тоже досталось порядком. Когда он снял в каюте Алисы рубашку, на плече его обнаружился крепкий синячище, правая рука действовала, но любое движение ею вызывало сильную боль.

Ныла и разбитая скула, ее смачивала холодной водой Алиса. Она хотела вызвать к себе в каюту судового врача, но Ткаченко не разрешил ей этого делать.

— Знаешь, — сказал он, — ты пойми меня правильно, но мне не надо приходить больше сюда.

— Почему? — удивилась Алиса. — Тебя здесь негостеприимно встречают?

— Ну что ты, глупенькая, — ласково улыбаясь, проговорил Владимир. — Попросту не хочу подвергать тебя опасности.

— Но как же ты? — растерянно спросила молодая женщина.

— Я на службе, лисонька… И за мной сейчас охотятся, понимаешь? Я стал объектом повышенной опасности, и лучше всего остальным держаться от меня подальше… Большего я тебе сказать не могу.

Он докурил сигарету и хотел бросить ее в открытый иллюминатор, но Алиса перехватила его руку.

— Туда нельзя, — сказала она. — Вот пепельница.

— Но за бортом только море, — удивился Ткаченко, — и одним лишним окурком я не так уж и загрязню его.

— Не в этом дело, Володя. Окурок подхватит ветром и затянет на палубу. Вот тебе и пожар…

Ткаченко громко, от души расхохотался.

— А еще пожарный инспектор, — сказал он. — Гнать меня надо с теплохода шваброй… Да, не сообразил.

— И вообще ты много куришь, — укорила майора Алиса.

— Ты права. Надо кончать с этим зельем. Давно пора.

— И что же? Не хватает силы воли?

— Да нет. Как-то не задумывался об этом…

— Вот возьми и брось, — предложила Алиса.

— Прямо сейчас?

— А что? Рискни проверить свою силу воли.

— Хорошо. Эта сигарета была последняя… Ну ладно, лисонька. Хватит меня врачевать, малышка. Мне надо пойти к капитану.

— Опять служба?

Владимир Ткаченко виновато развел руками.

— А что делать? Но я скоро освобожусь, и мы пойдем с тобой в кино. Мне говорил старпом, что для команды будут показывать новый фильм. «Без срока давности» называется. Наши товарищи хвалили. Хотел на берегу посмотреть — не удалось.

— А там тебе со мной можно появляться?

— Там можно. Ведь кругом будут свои. Хотя… Ну ладно. Я пошел.

Через десять минут майор постучал в дверь капитанской каюты.

Валентин Васильевич сидел за письменным столом и писал в толстом журнале. Увидев в дверях Владимира Ткаченко, он отложил паркеровскую ручку в сторону и поднялся «пожарному инспектору» навстречу.

— Вовремя, Владимир Николаевич, — сказал капитан. — Через пять минут начнется сеанс связи.

— Я готов, — ответил Ткаченко.

Устинов встревоженно посмотрел на лицо майора.

— Что это с вами?

— Первое знакомство с вашими гостями, Валентин Васильевич, — улыбнулся Владимир.

— Может быть, нужна помощь? Я могу выделить. У меня вон третий штурман заядлый каратист. Какой-то знаменитый пояс имеет… Давайте я его к вам примкну.

— Спасибо, Валентин Васильевич, — поблагодарил капитана майор Ткаченко. — Но пока в этом нет необходимости… Может быть, на заключительном этапе. Я дам вам знать.

— Но ведь вы рискуете, — начал капитан.

— Головой, — мягко оборвал его Владимир. — В этом смысл моей работы… У вас ведь тоже профессия повышенной опасности. Не пора ли нам в радиорубку?

— Да-да, — заторопился Устинов. — Идемте.

В радиорубке их встретил начальник судовой рации Михаил Юшков.

— Аппаратура отлажена, Валентин Васильевич, — сказал он капитану. — Сейчас начнется передача.

Для того чтобы Ткаченко получил составленные в управлении Комитета государственной безопасности с помощью фоторобота изображения гостей Никиты Авдеевича Мордвиненко, то бишь Конрада Жилински, сделанные на основе словесного портрета, решено было использовать аппаратуру, которая принимает с берега факсимильные карты ледовой и метеорологической обстановки.