Ясень - [8]

— Хорошо дерешься, девушка, — сказал задумчиво мастер.

— Плохо. Гарт меня щадит.

— Не об этом говорю. Ты в каждый бой идешь, как в последний. Нападаешь хорошо, защищаться не умеешь.

— Научусь.

— Успеешь ли? — мастер вздохнул. — Послушай, может быть, не нужно?

— Что — не нужно?

— Тебе — убивать дракона.

Керин не ответила. Стояла молча, разглядывая свои руки: браслет, сжавший запястье левой, темные мозоли на правой…

— Стыдно ведь, — тихо продолжал Брезан. — Мужчины куют девушке меч, чтобы она сражалась за них. Может, мы сами возьмемся за это?

— Вы возьметесь, а я? — тихо спросила Керин.

— Снимем тебе этот браслет, — он осторожно взял ее за руку. — Следа не останется. И уходи.

— А как же те?

— Кто? — не понял Брезан.

— Остальные Избранные. С них тоже браслеты снимете? Или позволите дракону их съесть, чтобы с ним потом было легче справиться?

Брезан, опешив, молчал. Керин печально улыбнулась:

— Нет, мастер. Это мое дело. Иначе нельзя.

Она отвернулась, перехватила поудобнее рукоять меча и крикнула Гарту:

— Начали!

Этот урок кончился только на закате. Керин готова была сражаться и до полуночи, но мастер Брезан голосом, не терпящим возражений, приказал отдыхать:

— От ночных занятий не будет никакого толку надо набираться сил.

Керин подчинилась. В горенке Дубравки она умылась и переоделась, попрощалась с мастером и вышла на улицу.

Солнце скрылось за домами, сделалось прохладно, длинные тени заборов лежали на дороге. По запутанным улочкам Керин медленно и устало шла, пока не вышла к реке. У крайнего причала остановилась.

Темная в сумерках Ясенька текла мимо. Вода чуть слышно плескалась о поросшие скользким мхом сваи. Керин заглянула в темную глубину, и река показалась ей бездонной. Потом она увидела, как в волнах, почти у самого берега, мелькнуло что-то светлое. Керин шагнула ближе: у ног ее покачивался крупный бледный цветок, почти размокший в воде — красавка. Керин нагнулась, ухватила скользкий стебель, и едва не упав в воду, услышала за спиной смех.

Девушка выпрямилась и сердито обернулась. Высокий ладный мужчина смеялся над ней, жмурясь, как сытый кот.

— Ну и ловка! Ты плавать хоть умеешь, красавица?

Мужчина и сам был хорош: загорелое твердое лицо с глубокими глазами, ровно подстриженные черные волосы, сверкающие в усмешке зубы. Он был широкоплеч и казался похожим на воина, но одет был, как одеваются купцы, и богато.

Керин не стала отвечать. Прошла мимо, сжав в руке тонкий стебель цветка. И удивилась, обнаружив, что мужчина идет следом. Прибавила шаг, но он не отставал.

— Что тебе нужно? — спросила Керин, останавливаясь и оборачиваясь к нему.

— А ты не понимаешь?

— Я устала.

— Ну, так я провожу.

— Зачем? Я знаю дорогу.

Он сдвинул широкие брови:

— Не пойму, ты притворяешься или впрямь дурочка? Что ты бродишь одна после заката?

Керин стиснула дрогнувшие губы:

— Дело мое, и не тебе о нем спрашивать.

— Надо же! Подумать только, какая гордячка! Подождут твои дела, — и резко обхватив ее за плечи, притянул к себе.

Керин ахнула, вскинула руки, заслоняясь. Кровавой каплей сверкнул драконий глаз. Человек перехватил ее руку, поднес к глазам, и его объятия ослабли. Он взглянул с недоумением на браслет, потом на Керин, потом опять на браслет…

— Вот оно что… Прости, — и опустил руки.

Керин наклонила голову и тяжело вздохнула. Она не очень понимала, за что он просит прощения. И ей хотелось спать. Она вспомнила, что все еще держит цветок, и разжала пальцы. Цветок не успел еще коснуться мостовой, а человек подхватил его. Потом распрямился и коснулся ладонью волос Керин.

— Позволь мне все же проводить тебя.

— Да, — сказала Керин.

Всю дорогу до дома Избранных они не сказали ни слова. Только когда остановились уже у ворот, мужчина, наклонясь к ней, быстро проговорил:

— Меня зовут Мэннор, запомни. Мой дом за Старшинской Вежей, любой укажет. Но я и сам тебя еще найду…

Наутро, едва Керин вышла из дому, как увидела его.

— Доброе утро, — сказала она, проходя, и вспомнила, что его имя Мэннор.

— Куда спешишь?

— Мне нужно, — ответила, не замедляя шаг.

— Опять дела? — он усмехнулся по-вчерашнему.

— Дела.

— А я в этих делах не пригожусь тебе?

Керин на ходу искоса взглянула на него:

— Разве ты воин?

— Тебе, что ли, только воины нужны? — он преградил ей дорогу.

— Пропусти. Тороплюсь я.

— Подождут, — Мэннор крепко взял ее за руки.

Вспыхнув от гнева, Керин резко вскинула локоть, оттолкнув мужчину. От неожиданности он выпустил ее и упал. Керин и сама испугалась того, что натворила, нагнулась к Мэннору, растерянно сидящему в пыли.

— Помочь тебе? — она протянула руку.

— Спасибо, уже помогла, — с кривой усмешкой проговорил Мэннор, поднимаясь и отряхивая плащ. — Видно, тебе и впрямь только воины под стать.

— Я же не нарочно…

— Еще бы нарочно! — он зло сощурился. — Откуда только взялась такая дурочка на мою голову?

Керин задохнулась от обиды, но смолчала, только обогнула его, как случайное дерево, и быстро пошла вперед.

— Да погоди ты! — крикнул Мэннор вслед.

Она не обернулась. А он не стал догонять.

Керин пришла к Брезану и до вечера почти не выпускала из рук меча, нападая на подвешенную во дворе набитую песком корзину с удивившим Гарта ожесточением. А на заходе солнца вернулась в дом Избранных и, застонав от наслаждения, упала в чистые простыни. Леська сунулась к ней, болтала что-то бессвязно — Керин не слышала. Заснула.