Яртур - [6]

Тем не менее в терем братья вошли вместе, плечом к плечу, и встали в ряд перед очами рассерженного Авсеня. А уж на кого сердит батюшкакнязь, братья если и не знали, то, во всяком случае, догадывались. Хорс заикнулся было о пропавших коровах, но Авсень так на него глянул, что у несчастного княжича язык к небу присох. До коров ли теперь, когда пропали сразу две красны девицы.

– А на что нам Оленка сдалась? – удивился Яртур. – Пусть ее асы ищут.

– Княгиня Олена моя жена, – бросил на младшего сына строгий взгляд Авсень. – И вырвать ее из рук беров – дело чести нашего рода.

– Вырвем, – не стал спорить с отцом Яртур. – Чай Волох не бог Семаргл и не грифон, чтобы с ним торусы разводить. Дай нам тьму мечников, батюшка, и беры надолго запомнят нанесенную тебе обиду.

– Десять мечников я дам вам, княжичи, но не для боя, а для чести, – строго сказал Авсень. – Не тот случай, чтобы силой похваляться. Никто вины Волоха еще не доказал, а значит, и спрос с него чинить пока не за что. Дело вам предстоит нелегкое, надо найти и освободить Олену, но так, чтобы сохранить мир между сколотами и берами.

– А если Волох на нас силой ломить будет? – растерянно развел руками Смага. – Что же нам бока ему подставлять?

Смага почти на голову превосходил своих далеко не малорослых братьев. Силой он обладал неимоверной. Разъяренного тура Смага убивал ударом кулака, медведя душил голыми руками, а вот по части разумения обделили его славянские боги. Тугодумом был старший сын князя Авсеня, а потому хитрый Хорс вертел им как хотел к своей, разумеется, пользе.

– Не станет Волох на вас нападать открыто, – пояснил Смаге боярин Облога. – Не позволят ему беры обижать гостей. Да и сам князь Себерии далеко не дурак и понимает, что, нападая на сколотов, он тем самым признает свою вину в похищении Олены и убийстве двухсот витязей из Асгарда.

– Ну а грифона, укравшего Лелю, убить можно? – спросил насмешливо Яртур. – Не нанесем ли мы тем самым обиду богу Семарглу?

Князь Авсень насмешку в словах младшего сына уловил и побагровел от обиды. Однако чести своей не уронил и не стал плескать гневом на беспутного мальчишку.

– Коли доберешься до грифона, Яртур, то убей его, – холодно сказал Авсень. – А коли ты не сделаешь этого, то я прилюдно назову тебя трусом.

Довел все-таки отца до злого слова сынок княгини Лады. Любому же ясно, что убить грифона одному человеку не под силу. Но слово не воробей, вылетит – не поймаешь. И теперь волей-неволей Авсеню придется в свой черед отвесить Яртуру словесную оплеуху. Впредь молодцу наука – не будет языком попусту чесать.

В Бранибор, стольный град коварного Волоха, братья выехали ранним утром следующего дня. Путь предстоял неблизкий – через дремучие леса и высокие горы. Впрочем, кудесник Баян, вызвавшийся сопровождать княжичей, дорогу до Себерии знал как свои пять пальцев. Князь Авсень слово свое сдержал и выделил сыновьям для почета десять мечников во главе с сотником Смуром. Ну и Шемякич был здесь же. Никак не мог зеленоглазый мечник отстать от своего друга Яртура. Коней для дальней дороги подбирал Смур, и подбирал с толком, чтобы и выносливые были, и на ногу скорые. И отобрал он только жеребцов, чем вконец распотешил Шемякича. Каждый мечник вел заводного коня в поводу, дабы при нужде пересесть на отдохнувшего. На двух конях долгий путь можно было проделать едва ли не вдвое быстрее.

– За седмицу доедем? – спросил Яртур у сотника Смура.

– Может, и доедем, – криво усмехнулся тот.

Пока дорога шла полем, кони борзо несли всадников, а вот как в лес въехали, тут уж поневоле пришлось придержать расходившихся жеребцов. Впрочем, лес пока что был знакомый, хоженый и езженный, свой, сколотский, в котором если и можно было ждать нападения, то только от дикого зверя. А в Сколотии известно какие звери – медведи, волки, кабаны да туры. Медведи и волки в летнюю пору на людей не нападают, кабаны, если их не трогать, тоже, а вот туры всегда готовы подцепить рогами зазевавшегося коня и всадника. К турьему стаду и летом лучше не приближаться.

– Слышал я, что грифона можно убить только мечом-кладенцом, – сказал Шемякич, задрав голову к небу.

– А где тот кладенец взять? – усмехнулся Хорс.

– У гмуров, – охотно пояснил Шемякич. – Только они умеют ковать такие мечи.

– До гмуров еще добраться надо, – махнул рукой Смага. – Никто к их становищам дороги не знает.

– Гмуры не в становищах живут, а в пещерах, – возразил княжичу Шемякич. – Даром они, конечно, волшебный меч не отдадут, но поторговаться можно.

– А что ты им взамен предложишь, дурья голова? – рассердился Хорс. – Золота у них полны кладовые.

– На разрыв-траву они меч-кладенец поменяют, – вздохнул Шемякич и покосился при этом на Баяна. Однако волхв на слова зеленоглазого мечника даже бровью не повел – то ли не знал, где растет разрыв-трава, то ли не хотел связываться с вилами, которые ту траву охраняют. Озерные девы далеко не всегда благосклонно относятся к людям, иные норовят их в свои подводные чертоги утащить, чтобы натешиться с ними всласть. И редкий муж потом от них живым и здоровым возвращается.

– Я бы рискнул, – сказал Яртур, глядя прямо в глаза мечнику.