Яртур - [11]

– Если мне не изменяет память, – усмехнулся Ермень, – то пропавшая Леля доводится княгине Турице внучкой.

– И что с того? – воскликнули в один голос Яртур и Шемякич.

– Я это к тому, что озабочен незавидной участью Лели не меньше вашего, – ответил Ермень. – Княгиня Турица моя родная тетка. Так что вызов брошен не только сколотам, но и нам, биармцам.

– А кем брошен этот вызов? – насторожился Яртур.

– Знал бы – сказал, – вздохнул Ермень.

– Мне показалось, что Волох о чем-то догадывается и готов поделиться своими сомнениями с кудесником Баяном, – сказал Яртур, пристально глядя при этом в глаза боярина.

Ермень раздумывал недолго, а потом, воровато оглядевшись по сторонам, махнул рукой своим новым знакомым:

– Идите за мной.

Яртур и Шемякич переглянулись и почти без раздумий двинулись вслед за биармцем, хотя и не испытывали к нему большого доверия. Надо признать, что терем у Волоха был поболее размерами, чем терем князя Авсеня. К тому же он был каменным, а не деревянным. Если бы не боярин Ермень, сколоты непременно заблудились бы в бесчисленных переходах чужого незнакомого жилища.

– Замок этот построил князь Коломан, – тихо пояснил гостям Ермень. – А уж на чей лад он эти стены возводил – не ведаю. Знаю только, что так до рахмана не строили ни в Биармии, ни в Себерии.

– И много Коломан таких хоромин настроил? – полюбопытствовал Шемякич.

– Десятка четыре, не меньше, – охотно отозвался Ермень. – Треть их стоит близ границы с землями дусеней. Еще треть – у границ с вашей землей. А остальные разбросаны по Себерии и Биармии. Далеко не все бояре и вожди наших земель сразу признали Коломана верховным правителем. Иные давали его мечникам от ворот поворот. Но с колдунами бороться трудно, а рахман был самым сильным из них. Никто не мог ему противостоять. Даже мой отец Приам, владевший едва ли не половиной Биармии. Я в ту пору был еще младенцем, но от мечников отца слышал, что Слепой Бер, который, впрочем, не был тогда слепым, наслал на наш город двух страшных птиц, Могола и Сирин. От пения птицы Сирин пали стены Биарма, а Могол растерзал его защитников своими острыми когтями. С тех пор меня одолевает только одно желание, сколоты, – отомстить Коломану за смерть отца.

Прежде чем открыть дверь, увитую стальными полосами, Ермень предостерегающе приложил палец к губам. Дверь распахнулась бесшумно, видимо, ее петли были смазаны жиром. Биармец на цыпочках прокрался в темный угол и слегка отодвинул небольшую заслонку, расположенную под потолком.

– Так ты считаешь, что все идет, как надо? – услышал Яртур хрипловатый голос кудесника Баяна.

– Я уверен в одном, – отозвался на вопрос волхва князь Себерии. – Женитьба Родегаста на Лели погубила бы всех нас. Нельзя допустить, чтобы сила жар-цвета попала в руки безумцев.

– По-твоему, меч рахманов не случайно оказался в руках Яртура?

– Не притворяйся глупцом, кудесник, – зло прошипел Волох. – Ты отлично знаешь, чей он сын и кто доводится ему дедом.

– Так решили боги, – глухо отозвался кудесник.

– А ты уверен, что правильно истолковал их волю?

– Теперь уже поздно об этом спорить, Волох. Что сделано, то сделано. И ответ перед богами придется держать не только мне, но и тебе.

– Мною двигала страсть, Баян, а тобою трезвый расчет. Но в одном ты прав – мы опоздали с этим спором лет на двадцать.

– Олена находится в Себерии? – прямо спросил кудесник.

– Не знаю, почтенный старец. Все может быть. Пока я уверен только в одном – не я ее сюда привез. Но ты мне, конечно, не поверишь и будешь совершенно прав. Я тоже никому не верю, Баян. Ни тебе, ни родной матери, ни князю Авсеню, ни князю Родегасту. Каждый из нас идет к своей цели, не считаясь ни с кем и ни с чем. Асгардских витязей мог убить Авсень, натравив на них дусеней.

– Зачем?

– Затем, чтобы расстроить свой брак с Оленой, который ему невыгоден. Затем, чтобы не отдавать Лелю князю Родегасту. И, наконец, витязей или, точнее, ряженых мог убить сам Родегаст, чтобы обвинить Авсеня или меня в коварстве. А потом он же похитил Лелю.

– Владыка Асгарда не властен над грифонами, – возразил князю кудесник. – А грифона видели десятки людей, они не могли ошибиться.

– Ты забыл о парсских магах, Баян. Уж они-то вполне могли действовать в сговоре с Родегастом.

– Ты преувеличиваешь, князь. Вряд ли парсы способны приручить грифонов.

– Время покажет, кудесник. Надеюсь, в этот раз ты ничего от меня не утаил?

– Кажется, я ничего не сказал тебе о втором мече, – задумчиво проговорил Баян, – но лишь потому, что Шемякичу он достался не от рахманов. Это меч Кудри, я опознал его сразу.

– Так Шемякич сын Шемахи?

– Да, – ответил Баян. – Он ее сын. И уж конечно, вила не оставит его своими заботами.

– Как все сложно, – почти простонал Волох. – У меня голова идет кругом.

– Так ты не будешь мешать нашим поискам, князь? – спросил Баян.

– С какой же стати, почтенный старец. Я сам сделаю все возможное, чтобы найти Олену. Мы не хотим войны ни с Авсенем, ни с Родегастом. Только имей в виду, кудесник, я хозяин далеко не всех замков, построенных Слепым Бером. Да, там сидят мои люди, и внешне они выражают мне покорность, но что творится в их душах, не знает никто, в том числе и я.