Ярость - [35]

Бонни встрепенулась:

— Да ну, кого волнует этот бал? Что такое бал по сравнению с нашим делом?

— Ну вот и чудно, — рассудительно подытожил Стефан. — Тогда договорились.

Вдруг он вздрогнул от боли. Елена сразу же всполошилась.

— Тебе нужно домой, в кровать, отдохнуть. Аларих, можешь нас подвезти? Это недалеко.

Стефан было начал отказываться и уверять, что он сам прекрасно дойдет, но в конце концов сдался. Когда они подъехали к пансиону и Стефан с Дамоном вышли из машины, Елена наклонилась к Алариху. Один вопрос мучил ее с тех пор, как он рассказал им свою историю:

— Я о тех людях, которых кусали вампиры. Какие у них были психологические последствия? Они все сошли с ума и видели кошмары? Кто-нибудь остался нормальным?

— Все зависит от человека и от того, сколько у него было контактов и какие контакты. Но в основном — от силы рассудка жертвы.

Елена кивнула и молча проводила глазами удаляющийся автомобиль. Потом она обернулась к Стефану.

— Мэтт.

12

Стефан посмотрел на Елену. Снежинки тихо ложились на его черные волосы.

— А при чем здесь Мэтт?

— Я что-то вспомнила. Но нечетко. Но в ту первую ночь, когда я была не в себе, я видела Мэтта? Я его…

Страх и ощущение собственной беспомощности сдавили ей горло, и она не смогла договорить, но это было ненужно, да и ответа ей не потребовалось — она увидела его в глазах Стефана.

— Это был единственный выход, Елена, — наконец сказал он. — Ты бы умерла без человеческой крови. А ты бы хотела вместо этого напасть на кого-нибудь, ранить, а может быть, и убить? А голод мог бы тебя до этого довести. Ты бы этого хотела?

— Нет! — почти закричала Елена. — Но это обязательно должен был быть Мэтт? Ладно, не отвечай. Мне тоже никто другой на ум не приходит.

Она судорожно сглотнула воздух.

— Но я теперь за него беспокоюсь. Я его не видела с тех пор. Как он, что он тебе тогда сказал?

— Ничего особенного, — ответил Стефан, глядя в сторону. — Если вкратце — сказал, чтобы я от него отстал. Еще делал вид, что ничего той ночью не произошло, и уверял, что ты мертва.

— Силы рассудка тут явно не хватило, — вставил комментарий Дамон.

— Дамон, заткнись, — оборвала его Елена, — не лезь ты в это, а уж если лезешь, то подумай лучше о Викки Беннетт, ты думаешь, она в порядке?

— Было бы совсем замечательно, если бы я знал, кто такая эта Викки Беннетт. Ты о ней все время говоришь, а я ее ни разу не встречал.

— Встречал. Не держи меня за дурочку, Дамон. Тогда, на кладбище, помнишь? Разрушенная церковь? Девушка, которую ты там оставил бродить в одном белье?

— Пардон. Я обычно запоминаю девушек, которых оставляю в одном белье.

— Тогда это, наверное, все Стефан! — издевательски всплеснула руками Елена.

Глаза Дамона вспыхнули гневом, но потом он взял себя в руки и криво улыбнулся.

— Может быть, и он. Может быть, это вообще ты. Меня это не волнует. Я начинаю уставать от постоянных обвинений в чем-то. А сейчас…

— Подожди, — неожиданно мягко попросил Стефан. — Не уходи пока. Надо поговорить.

— Извиняюсь, у меня дела.

Раздался шелест крыльев, и Елена со Стефаном остались одни.

Елена прикусила костяшку пальца.

— Черт. Я не хотела его злить. Тем более после того, как он был паинькой весь вечер.

— Да не обращай внимания, — сказал Стефан, — нравится ему злиться. Что ты говорила про Мэтта?

Елена увидела, каким уставшим выглядит любимый, и обняла его.

— Давай сейчас не будем об этом, просто завтра неплохо бы его навестить и сказать, что…

Елена неопределенно помахала рукой. Она не знала, что бы хотела сказать Мэтту, просто чувствовала, что с этим надо что-то делать.

— Я думаю, — медленно проговорил Стефан, что лучше будет, если именно ты пойдешь к нему. Я пытался, но он не захотел меня слушать. Я все понимаю, но, может быть, у тебя получится лучше. И я думаю, что вам лучше потолковать с глазу на глаз. Иди сейчас.

Елена недоверчиво на него посмотрела.

— Ты уверен?

— Да.

— А как же ты? Может, мне с тобой остаться?

— А со мной все будет хорошо, — ласково сказал Стефан, — иди.

Елена, поколебавшись, кивнула.

— Я быстро.

Никем не замеченная, Елена пробралась вдоль стены каркасного дома с облупившейся краской и кривеньким почтовым ящиком, на котором была написана фамилия: Ханикат. Окно Мэтта было открыто. Вот же растяпа, подумала Елена. Разве не знает, что через окно в комнату может что-нибудь заползти? Она распахнула его, но дальше пробраться не могла — на пути встал невидимый барьер, как бы сотканный из сгустившегося воздуха.

— Мэтт, — шепотом позвала она. В комнате было темно, но на кровати кто-то лежал. На электронных часах виднелись неяркие зеленые цифры — 12:15.

— Мэтт, — опять прошептала она.

Фигура на постели пошевелилась.

— Чего?

— Мэтт, я не хочу тебя пугать, — она говорила ласково и спокойно, пытаясь аккуратно разбудить его, а не напугать до предынфарктного состояния, — но это я, Елена, и я хочу поговорить. Только ты сначала должен пригласить меня внутрь. Можешь пригласить меня?

— А, заходи.

Елена про себя отметила, что в голосе не было ни малейшего удивления. Только перевалившись через подоконник, она поняла, что он все еще спит.

— Мэтт. Мэтт, — прошептала она, боясь подходить ближе. В комнате было душно, обогреватель работал на полную мощность. Из-под вороха одеял высовывалась голая пятка, белокурая голова лежала на подушке.