Ярость орла - [139]

Сначала я ехал в составе передового отряда, но дни шли за днями, а мы не встречали никакого сопротивления, и я попеременно следовал со Спартаком или со своей конницей. Галлии вместе с женским отрядом я приказал идти со Спартаком, чтобы они составили компанию Клавдии, а если на нас нападут, то здесь они будут защищены лучше всего. Каждый вечер фракийцы, германцы и испанцы воздвигали огромный лагерь по римскому образцу и запирались в нем на ночь, я же размещал свою конницу в дюжине отдельных лагерей вокруг главного лагеря. Я настоял, чтобы Галлия и ее отряд оставались на ночь в главном лагере со Спартаком и Клавдией, а я при удобном случае буду присоединяться к ним за ужином.

В течение почти месяца непрерывного марша мы прошли Луканию, Апулию, Самний и вступили в провинцию Пицен. Весна уже буйствовала вовсю, становилось все теплее. Ноги почти сорока тысяч воинов и такого же количества животных поднимали над войском столбы тончайшей пыли, и она покрывала нас с головы до ног и застревала у всех в глотках. Пицен – довольно дикая область с множеством тихих долин, скалистых гор и плоских прибрежных равнин, омываемых синими водами Адриатического моря. Здесь нам встречалось много стад овец, и, следовательно, мы набрали множество новых рекрутов, суровых пастухов, которые привели с собой свои стада, а также своих женщин, так что вскоре в войске уже имелся значительный женский контингент. Клавдия и Галлия были рады этому, а вот Акмон только и делал, что ворчал.

– Это принесет нам одни беды, – заявил он мне однажды, когда мы с ним шли позади обозных повозок. День стоял теплый, небо было безоблачное. – От женщин всегда одни беды.

– От всех женщин? – спросила Клавдия.

Акмон немного смутился:

– Не от тебя, госпожа, но много женщин в войске предвещают беду, они вечно спорят и портят другим кровь. И после этого вдруг обнаруживается, что мужчины сражаются друг с другом, вместо того чтобы биться с врагом.

– Вероятно, мне следовало бы их прогнать, – задумчиво произнес Спартак и улыбнулся Клавдии. – Или перебить их.

– Ничего такого ты не сделаешь! – резко отреагировала Клавдия. – Мужчины сражаются лучше, когда защищают своих любимых! Не так ли, Пакор?

– Надо полагать, так, госпожа, – ответил я.

– Конечно, так! – вмешался Гафарн. – Принц Пакор тут же превратится в дикого грифона, если ему покажется, что его госпоже Галлии угрожает опасность.

– А что такое грифон? – спросил Акмон, явно недовольный тем, что его здравое с военной точки зрения суждение игнорируется.

– Это крылатое чудовище с головой орла и телом льва, – ответил Гафарн. – В Парфии полно подобных.

– Не думаю, что кто-то хочет знать твое мнение, Гафарн, – заметил я.

– Ты их еще увидишь, госпожа, – пообещал Гафарн Галлии. – Когда принц увезет тебя в Хатру.

– Таково твое намерение, Пакор? – осведомилась Клавдия. – Увезти мою подругу в далекую Парфию?

Все глаза обратились ко мне. Я почувствовал, что краснею, но ничего с этим не мог поделать. Галлия смотрела на меня невинным взглядом, Акмон нахмурился, Спартак засмеялся, а Гафарн принял самодовольный вид. Праксима и Диана, идущие позади нас, захихикали. Я уже был готов ответить, когда рядом с нами вдруг появился Бирд, весь покрытый грязью и на покрытом пеной коне. Он спрыгнул с коня и подбежал к Спартаку, отсалютовал ему, потом мне.

– Римляне разгромили галлов!

Мы встали на месте и окружили Бирда. Спартак уже не смеялся. Его лицо было пепельно-бледным, когда он слушал, что удалось узнать Бирду. Галлы устроили базовый лагерь на большом полуострове под названием Гарган, это место в Апулии, заросшее сосновыми лесами и с трех сторон окруженное морем. Там их атаковало римское войско и разгромило. Разведчики Бирда не видели саму битву, но обнаружили ее результат – горный склон, усеянный тысячами мертвых галлов, и целый лес крестов на вершине горы, где римляне распяли пленных. Я видел, как Спартак схватился за рукоять меча и косточки его пальцев побелели, а Бирд добавил, что они встретили нескольких уцелевших, кто сумел бежать и направлялся на север, чтобы догнать нас.

– Но их мало, господин. И Крикса среди них нет.

– Может, ему удалось бежать, – предположила Клавдия.

Спартак покачал головой:

– Нет, он погиб. Он бы никогда не оставил своих людей.

– Но его нет среди распятых, – добавил Бирд.

– Хотя бы этого он избежал, – пробормотал Акмон.

– Римляне далеко? – спросил Спартак.

– В сорока милях, господин, – ответил Бирд.

– И окажутся здесь через два-три дня, – добавил я.

– Останавливай войско, – приказал Спартак Акмону. – Военный совет через час.

Поскольку Нергал шел впереди войска вместе с сотней конных лучников, на военный совет меня сопровождал только Буребиста. Мы собрались у подножья невысокого холма, поросшего соснами. Вдали виднелись острые пики Апеннин. Рядом с нами войска принялись за скучный и нелегкий труд – размечали и начинали возводить укрепленный лагерь. Спартак был в подавленном настроении, и я понимал, что хотя он с Криксом расходился во мнениях, они все же происходили из одной гладиаторской школы, и их связывали общие дела и старинные узы. Нет, не дружба, скорее взаимное уважение и даже восхищение друг другом. Крикс был в числе тех немногих мужчин и женщин, кому удалось бежать из лудуса в Капуе. Большинство из них уже стало центурионами во фракийском контингенте, некоторые, например Эномай, уже погибли, прочие, вроде Каста, поднялись до высоких постов, но все они были связаны узами товарищества, к которому я не имел никакого отношения. Потеря одного из таких товарищей была тяжелым ударом, и я заметил, что Клавдия и Галлия тоже расстроились.