Ярость обреченных - [27]

В наступивший тишине ясно раздался глухой рокот пока еще далекой грозы.

– Войтек! – позвал Ируг уцелевшего десятника кирасир.

– Да, сотник.

Ируг внимательно посмотрел в темные провалы на месте цепких серых глаз – в темноте их цвет разобрать конечно же невозможно.

– Если решились – действуйте. Дождь смоет следы.

Войтек кивнул и чуть слышно скомандовал:

– Взяли!

– Скажи-ка мне, сотник, а сколько еще людей знают о подземном ходе?

Ируг, еще не совсем поняв, куда клонит старый пан, простодушно развел руками:

– Точно не знаю. Стражи знают наверняка, но уцелевшие есть лишь среди стрелков, да и то их осталось немного. Пикинеры – могли слышать, особого секрета в этом не было, но никто им специально ход не показывал… А в чем, собственно, дело?

– Да ни в чем, сотник… Просто, зная, что в донжоне есть спасительный лаз, не каждый воин станет сражаться до последнего. Кто-то в страхе или отчаянии попробует спастись, за ним побежит десяток, за десятком – сотня… И вот уже заурцы без всякой для себя опасности истребляют обезумевших от страха животных в человеческом облике. В битве это знание не во благо. Поступим вот как: берешь своих стрелков и седлаешь донжон с примыкающими пряслами, когда мамлеки прорвутся, прикроете отход остальных.

– Думаешь, прорвутся?

Ясмень удивленно приподнял брови:

– А почему бы нет? У вас ведь нет под стенами слуховых колодцев?

– Нет, у нас и мастеров…

– Да понятно все. Не было у вас таких умельцев, и крепость вы не готовились защищать от профессиональной армии. Так, предполагали, что может быть… Короче, если заурцы не дураки – а судя по штурму, ребята они не только горячие, но и неглупые, – они подведут мину под северную стену. Ибо насыпанный вами же вал послужит отличным прикрытием их работы. Пару дней им точно придется копать – если, конечно, они не вылезут во рву, что опять же весьма неразумно с их стороны. Ну а если нет, то под рвом придется углубляться… Были бы у вас слуховые колодцы, мы могли бы определить место закладки мины, прокопать лаз навстречу и завалить минеров в их же тоннеле, а порох забрать себе. Было такое, было! Ну а раз определить место подкопа мы не сможем, проще просто подождать.

Ируг с удивлением поднял на шляхтича глаза:

– Так просто – и ждать?! Может, хотя бы на вылазку сходим?

– И на вылазке всех угробим! Нет, я говорю верно; подрывать будут северную стену. И потому на ней мы оставим минимум людей – можно вместо воинов даже чучела поставить. А на южной сосредоточим большую часть гарнизона, посадим в башни как можно больше стрелков. Да, и отдайте моим воинам огнестрелы павших стрельцов!

– Конечно, отдадим. Значит, когда заурцы подорвут стену и потоком хлынут во двор…

– Мы встретим их огнем со стен! – Хищный блеск в глаза Ясменя угадывается даже в ночи. – И будем расстреливать мечущихся по двору азепов, пока не подойдут ени чиры! С ними будет сложнее, но так или иначе, чтобы подняться на прясла, им придется штурмовать каждую башню. Я надеюсь, пан Ируг, что мы продержимся этот день. Стоит равномерно распределить запасы пороха, еды и воды по башням, думаю, все прясла им точно зараз не взять. А ночью, если повезет, уцелевшие отступят к донжону – а уже там вы сумеете их вывести. Ну или… как пойдет.

Ируг задумчиво склонил голову:

– Но, пан Ясмень, а где хотите встать вы?

– В надвратном укреплении. Слишком оно добротное, чтобы запросто отдать врагу.

– Но…

– Да брось, сотник, и не стоит мне выкать – вместе ведь бьемся, плечо к плечу. Я не думаю спасаться бегством и не для того вызвался добровольцем в обреченную крепость, чтобы каждый час думать о собственной жизни. Мне жалко моих людей, но они знали, на что идут, мы воины, и смерть всегда где-то рядом с нами… Если я не ошибся, пан Ируг, у нас есть два относительно спокойных дня. Так что идите спать, а я пока обойду посты.

Шляхтич уже развернулся к сотнику спиной, но потом все же задал волнующий его вопрос:

– Думаете, они сумеют уйти?

Ируг уверенно кивнул:

– Войтек и прочие кирасиры – опытные бойцы, все служили в страже. У них есть шанс. И в конце концов, оставшись в крепости, тело Торога так или иначе достанется врагу. А так есть хоть какой-то шанс…

Глава 6

Варшана, столица Республики

Серхио Алеман, лейтенант мушкетеров королевы

Софии де Монтар

Карапуз с добродушной, располагающей к себе улыбкой самозабвенно играет с матерью в саду. Он то с визгом убегает от нее, то, развернувшись, бросается навстречу и врезается ей в ногу, теряя равновесие и изо всех сил цепляясь за платье. И каким же лучащимся счастьем горят его ореховые глаза, с какой нежностью он обнимает Лейру своими пухленькими ручонками, с какой любовью она гладит его по коротенькому, золотистому пушку на голове…

Став невольным свидетелем этой сцены, я испытываю тройственные чувства: с одной стороны, осознавая, насколько интимен момент духовной близости матери и ребенка, я хочу покинуть сад и не мешать им играть. С другой – эти проявления чистой, незамысловатой, искренней любви столь совершенны, что я испытываю острое желание смотреть на их игру, любоваться их улыбками, смехом… И наконец, где-то на задворках души ворочается мрачная, иррациональная ревность – ибо, буду честен с самим собой до конца, я очень хотел бы, чтобы и эта женщина, и этот ребенок были моими. Чтобы я мог разделить их восторг, их чувства не как сторонний, навязанный наблюдатель, а как полноправный член семьи… Да уж, умудрился же я влюб…