Ярость - [32]

— Думаю, что этот эксперимент пригодится для моей работы, но вам никак не поможет.

— Почему?

— Потому что личинки lucilii замечательно обгладывают кости, но вот соединительную ткань оставляют. А это означает, что если бы это они расправились с нашим пациентом, кости все так же были бы соединены суставами и сухожилиями. Вместо кучи сухих костей у нас имелся бы скелет, экспонат для выставки курьезов.

— В свою очередь, нужно будет сделать нечто подобное, как только получим труп помоложе, — вмешался Франкенштейн. — В старом суставы уже выродившиеся, они уже ни на что не годные. А так получится замечательный учебный экспонат.

Это предложение Шацкий не комментировал. Тот факт, что государство доверило образование молодежи сумасшедшим, ясное дело, беспокоил, вот только кодекс никаких санкций за это не предусматривал.

— К сожалению, по той же самой причине не удался и австралийский эксперимент, — сообщила Ягелло, забросила кость назад в котелок, а перчатку в мусорное ведро и подошла к компьютеру. — Я попросила знакомого забросить кусок телятины в муравейник огненных муравьев, solenopsis invida. Достаточно гадкое насекомое, пожирающее все и вся. И его не так уже и сложно достать. Признаю, что с обедом они расправились значительно быстрее и чище, чем личинки. Раз-два, даже не успело особо завоняться. Кожу тоже слопали, косточку вылизали дочиста. — Ягелло щелкнула мышкой, на экране в небольшом окне была видна не совсем качественная, в пикселях, картинка с интернет-камеры: небольшие красные муравьи крутились возле куска кости. — И все было бы здорово, если бы не то, что хрящи опять оказались для наших малышей тяжело перевариваемыми.

Ассистентка закрыла ноутбук, подошла к резервуару с бульоном, помешала.

— Гипотеза третья: mos teutonicus.

Шацкий вопросительно глянул на нее.

— А мне казалось, будто бы юристы знают латынь.

— Знают. — Шацкий выпрямился, он тоже желал быть производящим впечатление. — Mos teutonicus по-польски это «германский обычай». Только я не понимаю, какая здесь связь с разложением останков.

— Именно в данном случае я перевела бы слово «обычай» как «обряд». Германские рыцари выдумали это в эпоху крестовых походов, чтобы не хоронить благородно рожденных в земле неверных. Когда такой высокородный человек умирал, тело его разделяли на части, варили до тех пор, пока плоть не отделялась от костей, и их забирали на север, где и устраивали погребение.

— Хроники умалчивают относительно того, что происходило с мясом, — вмешался Франкенштейн. — Но, возможно, в обозе в такой день подавали обильный ужин. Здесь стоит вспомнить, что самого короля Франции, Людовика IX Святого после смерти в Тунисе сварил, причем — в вине. Какие-то из его бульонных костей до сих пор можно осмотреть в реликвариях, вот только не помню, где…

— К сожалению, эта дорога тоже ведет в тупик. — Ягелло с помощью захвата вытащила из котелка белую телячью голень, за которую цеплялись остатки серого, разваренного мяса. — По многим причинам. Прежде всего, останки, скорее всего, не были разделены, чтобы на костях не осталось каких-либо следов, этим должен был заняться опытный хирург. А довольно сложно представить себе котел такой величины, чтобы закинуть туда взрослого мужика и варить там его несколько дней.

— Как долго?

— Чтобы хрящи растворились. Только все равно сомневаюсь, чтобы они растворились до конца. Возможно, если бы котел был герметично закрыт, если бы давление повысило температуру…

— Слишком много здесь этих «если бы».

— Вот именно. Опять же, при этом все равно что-то бы да осталось, необходимо было бы обжечь горелкой или соскрести. Так или иначе, но следы бы остались. Из черепа необходимо было бы выскрести мозг… Так что это элегантное решение нам следует отбросить.

И она осторожно вложила кость в булькающий отвар.

Шацкий подумал, что как раз сейчас пожилой профессор должен был бы подать овощной набор для бульона.

— Но у вас ведь имеются еще какие-то гипотезы? — спросил он.

— К сожалению, имеется одна теория.

— Почему «к сожалению»?

— Сейчас. А пока что мы можем вычеркнуть и четвертую гипотезу: кислота. Вы не смотрели «Реверс»[43] Ланкоша? Там Янда растворяет Дорочиньского в соляной кислоте, по-нашему — в хлористоводородной. А косточки потом хоронит по всему городу. Как обычно, это сценаристы польского кино постарались, поскольку кислота растворяет все, включая и кости.

— А жаль, — заметил Шацкий. — Оборот соляной кислоты контролируется по причине возможности ее применения в производстве наркотиков, так что покупателя можно было бы вычислить довольно просто.

— Потому-то лично я воспользовался бы, скорее, хлорной кислотой, — вмешался Франкенштейн. — Она более едкая, действует сильнее, единственная проблема — это токсические испарения.

Это замечание прокурор Теодор Шацкий не прокомментировал, ожидая продолжения. Он начинал опасаться того, что сидит здесь только лишь для того, чтобы под конец узнать, что, к сожалению, дорогие ученые понятия не имеют, как такое возможно, чтобы за неделю кто-то превратил прогуливающегося по лесу типа в распадающийся скелет.

— Вот, — сказала Ягелло и вручила гостю кусок сухой, старой кости.