Ярость - [42]

Она смотрит на меня, хмуря брови в замешательстве. Я расстегиваю штаны и спускаю их вниз, прежде чем хватаю ее, перетаскиваю через центральную консоль и устраиваю ее между своим телом и рулем.

- Ты делаешь меня таким чертовски твердым, - рычу я в ее губы, проводя пальцами по ее щеке и зарываясь ими в ее волосы. Я откидываю голову назад, а она стонет. Я опускаю губы на ее шею, вдыхая ее запах, который теперь испорчен металлическим запахом крови. И именно эта испорченность меня заводит, но, черт возьми, мой член никогда в жизни не был настолько твердым.

- Ты собиралась вонзить нож в его гребаное горло, - выдыхаю я в ее кожу, дергая бретельки ее платья вниз, тем самым обнажая ее грудь.

- Хмм, - гудит она, ее дыхание учащается, когда мои зубы скользят по ее соску.

- Разве нет? Ответь. Ты собиралась перерезать его чертово горло. – Я хватаю ее за подбородок, притягивая ее лицо к моему. Она хмурит лоб, ее похотливый взгляд встречается с моим.

- Я бы перерезала ему горло с улыбкой на лице, - шепчет она, ерзая своими бедрами на моих.

Я рычу и обвиваю своими пальцами ее горло, когда с яростью нападаю на ее губы. Я не осторожничаю с ней, потому что женщина, которая просто вот так покалечила Муссу, не похожа на сломленную женщину, она темная, смертоносная, и сексуальная, как ад.

- Я собираюсь трахнуть тебя так чертовски жестко, - говорю я сквозь стиснутые зубы, едва дыша, когда мой член оказывается напротив ее входа.

- Тогда тебе стоит поторопиться, - улыбается она, как чертов дьявол.

Я поднимаю ее платье, разрывая ее нижнее белье. Сжав ее бедра обеими руками, я вгоняю свой член в нее.

- Мать твою, Тор, - стону я, когда она сжимает меня. Томительный стон покидает ее губы, и ее ногти впиваются в мои плечи.

Я не даю ей возможности привыкнуть. Я держу ее за бедра и приподнимаю. – Трахни меня. Я хочу, чтобы в этот раз это сделала ты, - рычу я, пока заставляю ее двигаться на мне верх и вниз.

Еле заметная улыбка растягивает ее губы, когда ее грудь начинает неровно подниматься и опускаться. Она, подразнивая, прижимается ко мне бедрами, и я обнимаю ее за шею, прижимая свою руку к ее щеке. Я нажимаю большим пальцем на ее нижнюю губу, и ее глаза сосредоточены на моих, когда она хватает его своими зубками, дразня меня. Я усиливаю хватку и притягиваю ее лицо к своему. Я целую ее, а затем кусаю за нижнюю губу.

- Я сказал, - я опускаю руки на ее бедра и сжимаю, - трахай меня! – я заставляю ее двигаться, встречая каждый гребаный толчок своим собственным, каждый раз сильнее, чем предыдущий.

Она запрокидывает голову и стонет мое имя. Я наклоняюсь вперед, сжимая ее сосок, когда кусаю ее за шею. Ее руки ползут к моей шее, а ногти зарываются в мою кожу. Он кричит, когда начинает объезжать меня быстрее, ее киска засасывает меня, словно гребаный порок, а ногти царапают плоть на моих плечах.

Я впиваюсь пальцами в ее попку и сильно сжимаю ее, когда толкаюсь внутри нее как можно глубже, безжалостно трахая. Мои мышцы напрягаются, а зубы сжимаются, когда я вхожу в ее тугое тело. Я откидываю голову назад на сидение; грудь вздымается, когда я пытаюсь перевести дыхание.

- Черт возьми, я люблю твою киску, - выдыхаю я.

На ее губах мерцает улыбка, когда она садится и убирает свои запутанные волосы с лица. Она пересаживается на пассажирское сиденье, поправляя свое платье.

- Хорошо.

Я никогда еще в жизни не встречал женщину, подобную ей. И мне чертовски нравится это.

Глава 17 Виктория

Когда я просыпаюсь, Джуда в кровати нет. Вероятно, он пытается достать Джо. Я, спотыкаясь, иду в ванную и умываюсь. Отойдя от зеркала, я поднимаю рубашку и смотрю на маленькую, но уже заметную выпуклость, которая является моим животом. Не знаю, как долго я смогу скрывать его. Черт, я не должна его прятать, но я просто … Я не знаю, как сказать ему об этом. Я вздыхаю и возвращаюсь в спальню, чтобы надеть свободный сарафан, перед тем как спускаюсь вниз.

Марни сидит за барной стойкой, попивая кофе и читая газету.

- Ты уже сказала…

- Нет, - прерываю я его на полуслове, когда направляюсь к холодильнику. Я открываю его и достаю коробку апельсинового  сока, затем наливаю его в стакан. -  Ты спрашиваешь меня одно и то же каждое утро, Марни, я дам тебе знать ... – Я открываю морозильник и тут же начинаю визжать. У меня выпадает коробка сока, и он разливается у моих ног. – Да вы издеваетесь, мать вашу? – Там, в морозильной камере лежит голова Муссы, вернее его окровавленная голова, словно гребаный трофей. Рвота подкатывает к моему горлу, и я быстро закрываю дверь морозильника, прислоняясь к ней.

Марни поднимает взгляд, когда откладывает газету. – Ну, черт, зачем тебе понадобился этот лед? Чертов сок и так холодный. Я бы предупредил тебя, если бы знал, что ты полезешь в морозилку. Мы должны держать все в холоде, иначе это начнет вонять, - усмехается он.

Чертовы больные задницы! Я не могу справиться с этим дерьмом. Сейчас только семь тридцать утра, мать его!

- Джуд! – кричу я так громко, как только могу.

 Марни все еще смеется, когда тяжелые шаги Джуда раздаются в коридоре. – Ты чего орешь?

Я поворачиваюсь, опираясь на холодильник. Моя рука покоится на моем животе, который взбушевался не на шутку. – Ну, знаешь, я просто решила взять немного льда и внутри морозильника увидела чертову голову!