Ярость - [41]
Святое гребаное дерьмо, когда Тор стал такой чертовски жестокой? Самое дерьмовое во всем этом то, что это делает мой член до дури твердым.
Она вышагивает по комнате, и ее движения такие грациозные, словно у кошки, которая вот-вот перестанет играть со своей добычей и прикончит ее. И я вижу тот самый момент, когда она решает, что закончила. Она делает шаг в его сторону и замахивается ножом, чтобы перерезать ему глотку.
- Тор! - Я хватаю ее за запястье, и она поворачивает голову. Выражение ее лица лишено всяких эмоций. Она вот-вот убьет его, и ей пофиг. Будь это кто-нибудь другой, я бы не стал думать дважды, но она… это чертовски неправильно. Она покрыта кровью, она зла, она чертовски зла, и дерьмо, мой член такой твердый, как мне справиться с этим? Я прикусываю губу.
- Остановись, - я киваю. – Тебе нужно остановиться, куколка.
- Да, умоляю… - бормочет Мусса. – Пожалуйста.
Улыбка появляется на моих губах, и я сжимаю ее плечи. Я реально начинаю задумываться, насколько сумасшедшей может быть Тор, но, блин, она реально сломала его. Я шагаю к Муссе, указывая на Тор.
- Я позволю ей продолжить начатое, если ты не скажешь мне, где Джо.
- Он уехал из страны, - тяжело выдыхает Мусса.
- Куда?
- Я не… - он задыхается в мучительном стоне. - Я не знаю, он не говорит мне такие вещи. - Подбородок Муссы опускается на его грудь.
Я провожу языком по своим губам, когда наклоняюсь к нему. – Кому тогда он это рассказывает? Кто знает все о Джо?
Он колеблется.
- Если человек, который пытает тебя, знает свою работу, пройдет очень много времени, прежде чем ты умрешь, Мусса. Не усугубляй свое положение. Умри хоть с каким-то чертовым достоинством.
- Стен Соломон.
Я тянусь к его пальто и достаю мобильный телефон. Я просматриваю его контакты.
- Он есть здесь? - Он кивает, как только я нахожу его имя в списке. – Видишь, это было не так уж и сложно? – говорю я, когда прижимаю дуло пистолета к его виску и нажимаю на спусковой крючок.
Его тело клонится в сторону. Кровь окропляет его ноги, но некоторые струйки стекают по ножкам стула на ковер. Капающий звук и мои собственные глубокие вдохи - это единственные звуки в комнате.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Тор и нахожу ее сидящей на краю кровати, вытирающую окровавленный нож об одеяло. Ее взъерошенные волосы в красных пятнах крови. Я хватаю сумку за дверью и расстегиваю ее. Вытащив ножовки, я оглядываюсь на нее через плечо.
- Вероятно, ты не захочешь на это смотреть.
Ее взгляд падает на пилу, и отвращение ползет по ее лицу. – Я хочу знать, что ты собираешься с этим делать?
Я встаю и пожимаю плечами, когда иду к безжизненному телу Муссы. – Начинать долбаную войну.
Тор медленно подходит к окну и открывает его, чтобы вылезти.
- Просто посиди на подоконнике. Не стоит тебе на это смотреть.
Она кивает, закидывает на него свои ноги и садится спиной ко мне.
Я хватаю густые волосы Муссы, дергаю его голову вверх, когда прикладываю ножовку к его горлу, и начинаю пилить туда-сюда. Тут не требуется какого-то особого усилия, поскольку зубчатый край крошит его плоть; немного силы нужно, чтобы перерубить дыхательную трахею, но, когда я дохожу до его позвоночника, пила идет труднее. Пот стекает по моему носу, пока я упираюсь ногой в его бедро, чтобы найти то место, между костью и хрящом, где я смогу перерезать плоть. Я держу обезглавленную голову, кровь капает из искалеченной плоти. Даже для меня это немного отвратительно, но будь я проклят, если Джо Кэмпбелл когда-нибудь подумает, что он может сломать меня. Я не могу не улыбнуться, когда представляю выражение его лица, когда он слышит, что голова его правой руки доставлена одному из его партнеров. Я бросаю пилу, запихиваю его голову внутрь сумки и застегиваю ее. Я использую простынь, чтобы стереть кровь с рук, прежде чем взять телефон и набрать Марни.
Не проходит и гудка. – Чего?
- Пригони уборщиков, чтобы избавится от этого дерьма.
- Они уже в пути. Оставишь открытым окно, чтобы они могли войти?
Я отключаюсь, забрасываю сумку на плечо и подхожу к окну. – Давай, куколка, - говорю я, прикасаясь к ее плечу.
Она поднимается с подоконника, поправляя белое, покрытое кровью платье. Мы вдвоем спускаемся по металлической пожарной лестнице и быстро пробираемся к алее. Черный седан припаркован рядом с отелем, и мы торопимся в темноте, прежде чем кто-нибудь поймает нас. Я открываю дверь и усаживаю ее в машину, прежде чем кладу сумку в багажник. Я едва закрываю дверь, перед тем, как завести двигатель.
Тусклый желтый дым от уличных фонарей мерцает через лобовое стекло, когда я отъезжаю. Когда я останавливаюсь на красном светофоре, я смотрю на нее. Она тянется и включает радио, а потом смотрит в окно, когда подпевает песне. На ее щеке виднеется кровь. Я не могу ничего поделать, поэтому проигрываю картинку дикого взгляда, который у нее был, когда в ее руках было кровоточащее и беспомощное тело Муссы. Этого не должно быть, но просто от одной мысли, как она разбирается с ним, у меня встает. Я веду машину, пока мы не оказываемся на безопасном расстоянии, а затем заезжаю на пустую парковку и глушу двигатель.
