Ярость Антитела - [59]

— Надоел, идиот… — раздраженно процедил МакНаман, растирая ушибленный кулак.

Катя на всякий случай приблизилась к Тому и потрепала его за щеку. Тот посмотрел на нее.

— Все в порядке, — заключила Катя. — Так вы не договорили…

— Я не договорю, если меня будут перебивать.

— Больше перебивать некому, — успокоила МакНамана Дженни.

— Гламур пошел с этими двоими, потому что не доверял своей армии. Бог знает, думал он в тот момент, наверное, что они натворить могут…

— Вы так хорошо успели познакомиться с Левшой и Макаровым? — улыбнулась Катя.

— Да. Один чуть не задушил меня, другой чуть не подорвал торпедой, когда я собирал бананы… В отместку я им обоим дважды спас жизнь. Так что мы квиты.

Некоторое время в каюте было тихо.

— Послушайте, — заговорила Дженни, — вы, наверное, устали…

— И что со мной произойдет, если я не отдохну? — вдруг резко заговорил МакНаман. — У меня появятся морщины? Я буду плохо выглядеть и это приведет к преждевременной старости? Посмотрите на меня, леди! Я прибыл на этот Остров в возрасте тридцати лет. И провел на нем шестьдесят два…

— Шестьдесят четыре.

— Да, шестьдесят четыре года! Интересно, куда делись эти два года?.. — вполголоса пробормотал МакНаман. — Так разве жалко я выгляжу в свои девяносто четыре?

Он помолчал и вдруг сел. Выругался и заскрипел зубами.

— Я ненавижу себя, ненавижу этот Остров, ненавижу все, что вижу… Я проклят! Вы все прокляты! И это проклятье свело нас здесь, как договор!..

— Отведите его и уложите спать, — попросила Дженни Николая и Нидо. — Он и правда устал…

Вернувшись из комнаты, в которой лежал в беспамятстве Борис, Николай опустился на пол рядом с Бертой, а Нидо сел у плошки, коснувшись боком до сих пор не произнесшего ни слова, будто давшего обет молчания, доктора Донована.

— Когда-нибудь мы сойдем с ума, — прошептала, глядя через иллюминатор на появившиеся звезды, Катя. — Все. И я хочу, чтобы это произошло одновременно. Я не хочу видеть кого-то из вас, потерявшего рассудок…

Скрежет железа в углу помещения напомнил всем о существовании Франческо. Поднявшись, он прошел к огню и сел напротив Нидо.

— Три недели назад я сорвал с груди крест, — разжав кулак, он поднес его к огню. Блики огня плошки мгновенно заставили кусок серебра в руке Франческо засиять. — Я отказался от веры и отвернулся от Бога… А вчера вечером, когда вы занимались своими делами, среди обломков корабля я нашел его.

Дженни со странным чувством наступления чего-то неприятного наблюдала, как священник надевает на шею тонкую нитку с крестом.

— Вчера вечером я решил отыскать крест, даже если мне придется потратить на это остаток жизни. — Он протянул руку, и все увидели, как он подтаскивает к себе по полу всем знакомый кейс. — Катя заговорила о потери рассудка сейчас. Я подумал об этом, провожая взглядом Левшу и Макарова. Я смотрел им в спины и размышлял над тем, что когда-нибудь они вернутся. Полные сил, снова спасшие жизнь человеческую, пропитанные энергией и верой… — Франческо, сев по-турецки, положил на колени кейс. — И я подумал еще, в ком веры изначально было больше — во мне, священнике, или Левше, богохульнике и цинике?.. Я ли, сорвавший крест и отчаявшийся, ближе к вере, или Левша, презревший опасность, отправившийся в путь искать похищенную женщину?..

Франческо опустил голову.

— Как когда-то Павел, отрицавший Христа, встретив его и уверовав, я смотрел вчера в джунгли, забравшие Левшу и Макарова. И понимал, что наполняюсь верой. Новой верой, до сих пор мне неизвестной… И я решил найти крест, чтобы никогда больше не снимать его, — он поднял голову. — Я хочу, чтобы вы сейчас собрались…

— Мы и так сейчас собраны, святой отец…

Резко повернув голову, Франческо посмотрел в лицо Доновану. Сколько времени он не слышал в обращении к себе — «святой отец»?.. Священник порозовел лицом, и глаза его блеснули уверенно.

— Я хочу, чтобы вы собрались и выслушали то, что я сейчас скажу.

Из помещения, где лежал Борис и куда уложили МакНамана, доносились сонные вскрики последнего.

— Оказавшись здесь, мы вспоминаем лучшее и худшее из того, что пережили. И каждый раз, когда нас тревожат воспоминания, мы пытаемся найти ответ на вопрос, как оказались на борту «Кассандры»… И невольно вспоминаем худшее из прошлого, потому что привести сюда, в ад, нас не могло лучшее… Я знаю, чем терзается Макаров… Я знаю, о чем думает Дженни… Каждый из вас хоть раз, да подходил ко мне на этом Острове, чтобы рассказать о случившейся ранее беде. — Погладив кейс, Франческо поднял подбородок и посмотрел на всех долгим взглядом. — Нас нет на Острове…

Гламур. Москва, весна 2008-го…

Нащупав в кармане карточку, он подошел к таксофону на пересечении Планетной и Первой улицы 8-го Марта. Бурливший в нем адреналин не давал возможности сообразить, как и на чем он выехал из Крылатского и оказался здесь. Только что случившиеся события уверили Гламура в том, что безопасного места для него в Москве нет. Если его разыскали даже среди бродяг, значит, разыщут везде. А раз так, есть ли смысл терять время на хитроумные планы?

Он знал, где его не будут искать наверное. В Барвихе жил профессор, с которым он общался вплоть до самого помещения в психбольницу. Этот профессор, знавший Гламура и ценивший его ум, должен был помочь. «Должен… — ожесточенно думал Гламур, набирая номер его телефона в Барвихе. — Только бы он оказался дома…»