Ярославичи - [10]

— Небось к себе звали?— поинтересовалась я.

Старушка как-то неопределенно кивнула. На том мы и расстались.

Первое знакомство

Десять лет назад я поселилась в одной из деревень на берегу Плещеева озера. Из окон моего дома были видны его широкие воды, далекие, в голубоватой дымке берега. Озеро словно специально отодвинуло леса и холмы, чтобы дать простор для величавого шествия крутых облаков, и они, могучие, напитанные влагой, медленно плыли, выставляя напоказ свою красоту, или останавливались, гляделись в живое зеркало вод, повторяющее их окраску и формы.

В прозрачные осенние дни в юго-восточном углу, как на ладони, уменьшенный расстоянием, белел своими стенами и храмами Горицкий монастырь. Стоял он на высокой моренной гряде. О времени его возникновения говорили по-разному. В одной из книжек, напечатанной в двадцатых годах в местной типографии переславскими краеведами, сообщалось, что монастырь возвели на месте языческого капища; это весьма вероятно, новая вера всегда утверждалась на ниспровержении старых святынь, а в этом случае языческих идолов.

Летописи свидетельствуют о том, что в первой половине XIV века Горицкий монастырь был одним из крупнейших феодалов, владевший обширными землями, на которых трудилось около пяти тысяч закабаленных крестьян, умножая и без того огромные монастырские состояния. Крупные вклады в него делала московская знать и прочий люд, стекавшийся поклониться монастырским «святыням», среди них действительно были большие культурные ценности.

После одного из нашествий орды, шесть раз дотла разорявшей Переславль, разграбленный и сожженный Горицкий монастырь был возрожден при деятельном участии княгини Евдокии, супруги Дмитрия Донского.

Но Горицкий монастырь заинтересовал меня не только своей сложной историей, красотой созданных народным талантом древних храмовых сооружений, белых крепостных, с бойницами и сторожевыми башнями, стен. Нынче он несет свою службу времени, став Историко-художественным музеем, тем самым, где собраны образцы материальной и духовной культуры людей, оставивших свой след на своей земле.

Многое из того, что скоплено в этом богатейшем музее, — заслуга одного из его основателей и энтузиастов, переславца, историка и краеведа Михаила Ивановича Смирнова. Ему был выдан Коллегией по делам музеев Наркомпроса мандат, в котором все местные власти призывались оказывать М. И. Смирнову помощь в формировании экспозиций. В музей поступали предметы искусства, бытовые вещи, библиотеки, мебель, культовые предметы. Из Москвы пришли сорок пять картин из собраний переславского мецената Свешникова. В создании экспозиций принимал участие известный художник Д. Н. Кардовский, прочно связанный с Переславским краем. Его именем названа центральная часть рассекающей город магистрали, а на доме, где он жил и писал, установлена мемориальная доска.

М. И. Смирнов привлек к работе не только интеллигенцию города, но и подростков, назвав их «друзьями музея». В общественную деятельность были активно вовлечены широчайшие слои населения. Фонды музея начали быстро пополняться предметами уходящего быта.

Один из «друзей музея», Леонид Иванович Головин, рассказывал мне, как он бегал по деревням, узнавал, где имелись интересные экспонаты, сообщал об этом директору музея, и всем ценным, несущим на себе печать подлинного искусства, пополнял фонды, стараясь запечатлеть историю в предметах материальной культуры. Так, в одной из старинных деревень была обнаружена курная изба, жил в ней древний старик Аким. Спал он в печи, утирался золой и знать не хотел ничего другого. Так, когда ему взамен за музейный его экспонат предложили дом под железом, принадлежавший некогда кулаку, переезжать не захотел. В дом престарелых, однако, пошел и был доволен. Избу старика разобрали по бревнышку, на телеге доставили в Горицкий монастырь. Она и сейчас находится в экспозиции музея.

Рассказал Леонид Иванович о другой бывальщине, слышанной тоже от бабки, о том, как строился Переславль.

Примерно в VIII—IX веках в Залесье возникли первые крепости-города. Гридно — так называлось городище в местах позднейшего Берендеева царства; Ждан-городок на юго-западе озера. А на северной стороне, там, где шел старинный торговый путь из Новгорода в богатое хлебом Ополье, высоко и красиво встал Клещин.

Слова «клескать» нынче нет в языке, ушло оно, растворилось в языковом потоке. Раньше же означало звук, похожий на щелканье бича или громкий хлопок в ладоши. Похоже щелкали, хлопали озерные воды в бурю.

Весело, шумно жил городок, прислушиваясь, как щелкали волны. Клескали. Плыли челны по озеру. Ветер играл в парусах. Бросив якорь, стояли поодаль. Мелко тогда у берегов, как и нынче, было озеро, путники и купцы подплывали к Клещину на лодках.

А по низкому берегу протекала река, природная гавань. И как повествуют древние летописцы, внук Мономахов, Долгорукий Юрий, деятельность которого в истории связано со строительством городов, в том числе и Москвы, решил Клещин перенести с горы в низину, к реке, впадающей в озеро, им нареченной Трубежом. Город, который стал быстро расти, поименован был Переславлем в честь южного Переяславля Хмельницкого, более древнего.