Ярославичи - [12]

— В нем и находится музей? — мы снова остановились передохнуть.

— Того дворца давно уже нет. Усадьбу для «Ботика» строили специально, уже в начале XIX века. Но полагают, на месте Петровых хором. Красивое место!

Подлинное не утомляет. Им не устаешь любоваться. Оно наполняет душу высокими чувствами. Вот эта живая вода в гигантской чаше, продавленной ледником. От синего пространства ее, над которым простиралось такое же безоблачно синее небо, веяло свежестью, дышалось легко. На северо-восточном Плещеевом берегу, венчая холм, стоял «Городок Гвидона», обнесенный белой зубчатой стеной. Сказочные сооружения Никитского монастыря были возведены на месте древнейшей деревянной обители и укреплены при Иване Грозном. С XVI века Никитский монастырь дошел до наших дней почти в том же виде.

Какой поразительной силой обладают эти просторы, этот неописуемой красоты среднерусский пейзаж. Да, Петр выбрал самое живописное место, и, кто знает, может быть, созерцание этих просторов укрепило в нем чувство величия своей родины и породило его особое отношение к уроженцу этого города — князю-воину, князю-дипломату, великому защитнику родного народа и родных земель Александру Невскому. Это он, Петр I, перенес прах князя, умершего по пути из Сарая, где он улаживал дела с ордынцами, и захороненного в Городце, в лавру города на Неве, полагая, что только там — на месте своей победы — должен покоиться тот, кто защитил эту землю, свой народ от иноземного порабощения,

Пока Татьяна Ивановна открывала музей, мы осматривали выставленные на площадке у входа пушку, якоря.

— Такие удержат любой корабль. — Я обошла прислоненные к столбам шесть якорей, помечающих, подобно пропилеям, парадный вход в помещение.

— Ну не говорите, — возразил Юра. — Озеро коварно. Петр на нем терпел кораблекрушение. Сохранилась запись о том, как он приказал его отстегать кнутом. Гнев выразил как-то по-детски. К озеру как к живому существу. Якоря эти и правда с больших кораблей: «Марса» и «Анны». — Он стучал по глухо откликнувшемуся металлу. — Ковали их наши, переславские, кузнецы. Мастеровиты были. Может быть, слышали, что отец Ивана Моторина, того самого, что отлил кремлевский Царь-колокол, — наш, переславец. Работал тут, на литейном дворе, один из его колоколов висит в Москве на колокольне Ивана Великого. Вообще-то вы знаете, как возник музей? Нет? Ну тогда слушайте...

После того как флот был построен, — а принимали участие в работах и свои и иностранные мастера, — стали готовиться к учебным маневрам. Из Москвы прибыл Первый бутырский полк под командованием Гордона. Корабли спустили на озеро вот по тому каналу. — Он показал заросшее травой углубление, рассекающее склон горы. — Вы представьте только — на озере почти сто судов: фрегаты, яхты, галеры. Разноцветные флаги, раздутые паруса, дым, грохот пушек сотрясает окрестности, «Марс», «Анна» — тридцатипушечные, не шутка, хоть называли флотилию потешной. Адмиралом ее был назначен Лефорт, Петров любимец.

Маневры продолжались около месяца. Потом Петр покинул Переславль, а когда через двадцать лет проездом заглянул сюда, то увидел свои корабли совсем обветшавшими. Тогда-то и родился первый в стране указ об охране памятников истории и культуры.

Широко известен этот указ возмущенного Петра воеводам переславским, его гневные слова о том, что им надлежит «...беречи остатки кораблей, яхт и галеры, а буде опустите, то взыскано будет на вас и на потомках ваших, яко пренебрегших сей указ».

В гневе большом был Петр. Взял у Барятинского — тот был воеводой — чистую книгу и с силой раскрыл ее. И где открылось, там и писал. На восьмом листе. Даже по строчкам видно, как был возмущен. Да, подлинник тоже здесь, в Переславле.

— Вы что-то хотели сказать о том, как возник музей, — напомнила я. — Он ведь один из старейших в стране?

— Ах, да! Мне просто хотелось обратить внимание на то, как некоторые, даже не воеводы, а самодержцы плохо хранили памятники отечественной истории. Екатерина Вторая этот участок, вместе со всем тем, что на нем находилось, в частную собственность отдала.

— Кому же и за какие заслуги?

— Зачем называть их имена? Для Родины они ничего не значат. Они ведь даже не сохранили вестей, что стало с Петровым дворцом. Директор музея сказал бы об этом подробнее. Как жаль, что он болен. Во всяком случае, когда позднее участок был продан с торгов и новый его владелец стал хозяйствовать по своему усмотрению, дворца уже не было. Может быть, не осталось бы даже того, что у нас хранится, если бы не вмешался владимирский губернатор, князь Долгорукий. Он был человек просвещенный, поэт. Его заботой и возведен был музей и в нем поместили то, что можно было еще найти от петровской флотилии. Главное, «Ботик» занял всю центральную часть музея. В постройке его, как полагают, участие сам Петр принимал.

— А остальные суда? Что стало с ними?

Юра начал рассказывать о письме, присланном из Голландии князю-кесарю Ромодановскому, управлявшему государством, когда Петр отсутствовал. Царь писал о том, что не только строить суда хорошо, но и старые забывать не следует. Некоторые из них, как Петр полагал, хотя и с трудом, весною, в полную воду, через Вексу и озеро Сомино, по Нерли можно провести на Волгу. Неизвестно, был тот совет исполнен или нет, может быть, даже и нет, раз уцелели тут якоря их. У якорей были длинные, метра в три, веретена.