Ярем Господень - [55]
Подьячий знал, что говорил: от Казанского приказа, где он служил, и зависел ход дела. Козьма посыпал песком последние строки челобитной, подал её и наставительно заговорил:
— Иларион земельку получит. Но тут одно условие: надо собрать подписку окрестных к Старому Городищу владельцев угодий, что они не препятствуют стать князю владельцем просимой земли. Езжай скорее в Арзамас и собери подписи. На-ка, челобитную-то!
Тепло прощался с Козьмой и Даниилом. Даниилу Иоанн пообещал:
— Слышал, в поход тебе, князь… Будем молиться, чтоб вернулся ты со шитом… Да будет Господь хранителем живота твоего!
Даниил горячо благодарил.
Иоанн поклонился весёлому царскому воинству и вышел с драгоценной бумагой. Завтра ему в Казанский приказ!
Памятуя о прежнем «охлаждении» Илариона Кугушева, попросил знакомого дьячка Кирилла Матвеева из церкви Николаевского прихода, что в Кошелях, «ходить за делом». Душевно расположенный к арзамасцу Кирилл обещал «ходить» — мзда денежная ходатаю была твёрдо обещана.
На другой день Иоанн выехал из жаркой и пыльной Москвы.
В Арзамас вернулся 11 августа.
Едва отдохнул в игуменском покое, пошёл в земскую избу.
— С чем, отче? — с тревогой спросил Пестов, оминая обеими ладонями своё полное лицо. — С доброй ли вестью? Садитесь…
В комнате находился «надзиратель» князь Фёдор Дябринский, тот самый, что своим иждивением открыл позже первую в городе школу грамоты «для всех» и сам учил деток.
А ещё «на лице» оказался и подьячий Фёдор Мартынов.
Денёк стоял тихий, тёплый, в канцелярии сонно гундели на окнах неугомонные мухи.
Иоанн приставил свой жезл к стене и достал из кожаной дорожной сумы дорогую для себя бумагу. Заговорил:
— Написал-таки Кугушев челобитную. Архирей приказал дать благословенную грамоту, но в Патриаршем приказе не торопятся. Дал я доверенность на хлопоты одному московцу, человек верный…
Фёдор Мартынов зачитал копию челобитной Кугушева.
— Это кто ж так ловко начертал?
— Байсалтанов из Казанского приказа.
Дябринский плечами пожал.
— Как же это? Уж кто-кто, а Байсалтанов знает, что запрещено царёвым указом искать кому-либо порозшую землю. Отче, как, чем прельстил ты мужа такова?
— Такова вот дипломация… — улыбнулся Иоанн.
Воевода привычно упёр ладони в столешницу, посерьёзнел.
— Давай, князинька, собирайся в уезд, собери сказки от тех помещиков, кои поближе к Кадомским границам. Как не сыщется владелец Старого Городища, тотчас свою бумагу в Москву направим, понеже добрым прикладом она станет к челобитной Кугушева.
— Князь, не возьмёте ли с собой?
Дябринский согласно кивнул Иоанну.
— Со святым человеком легче сыск вести…
Скоро выяснили посланцы: Старое Городище неправо приписал к себе владелец села Успенского Михайло Аргамаков. После увещаний Аргамаков безропотно написал отказ от земли. Дябринский, что называется, в угол припёр помещика:
— Не шагнёшь встречь — дворяне уезда тебе руку давать перестанут, объявят о твоём бесчестье. Пиши отказную!
В Арзамасской земской избе в обыскной сказке подьячий Фёдор Мартынов написал:
«Меж Арзамасского и Кадомского уездов, на речке Сатисе, от устья речки Сарова, на Старое Городище и вверх по тем речкам по обе стороны… порожняя земля и леса есть, в поместье и в вотчину и в оброк никому не отдана, лежит порожжа, а спору ни от кого не было… По сыске написано: в отказные книги по закреплению их, по некоторым обстоятельствам, с порожжей землей решенье было замедлено — таково произволение Божье, до лучшего времени».
Вот так и объявили сметливые арзамасцы: земля всё ещё «порожжа» по произволению Божьему…
Обыскную сказку отправили в Москву, в Казанский приказ.
Иоанн ушёл в свою возлюбленную пустыню: надо переставить часовню. Прежде она находилась у Темниковской дороги. Когда Авраамий написал клевету, обвиняя своего игумена в потворстве расколу, указал и на то, что в скитской часовне бывают-де бродящие староверы… Тогда встревожившись — вдруг с дознанием нагрянут, повелел Иоанн разобрать часовню…
Прошла осень, а потом, по вечному временному кругу, в первозимье, пали первые пушистые снеги, подуло, запуржило, крепко заморозила зима-зимушка.
Иоанн жил в неисходном смятении. Знал он о «долгом ящике», той медлительности московских приказов, но ведь челобитные-то переданы тем, кто близок в дьякам. Полгода проходит, а прохождения бумагам нет и нет!
Незваным в скиту объявился Афиноген из Введенского. Спрыгнул с саней — борода, шубный ворот, треух в липком снегу.
Иоанн увидел: уж очень по глазынькам-то весел.
— Соскучился?
— Да не-ет! И вам тут сохнуть не дам! С радостью, отче…
Руки дрожали, в глазах рябило. Поверенный московский писал: в Казанском приказе «земля под церковь справлена и память о том послана в Патриарший казенный приказ — являйся!»
Только и осталось, что явиться… Архирей-то наперёд дела о земле повелел выдать Благословенную грамоту! Ах, ребятушки, ах, ходатаи московские, ах, проныры таковские, уж и поспасибую…
— Афиногенушка, мчим на рысях в Москву!
23 января 1706 года Иоанн получил отказную грамоту на землю Илариона Кугушева,[36] что издревле пишется Старым Городищем по речке Сатиса, от устья речки Сарова и вверх по тем речкам по обе стороны… В Патриаршем приказе выдали необходимую Благословенную грамоту и Святой Антиминс
«Арзамас-городок» — книга, написанная на похвалу родному граду, предназначена для домашнего чтения нижегородцев, она послужит и пособием для учителей средних школ, студентов-историков, которые углубленно изучают прошлое своей отчины. Рассказы о старом Арзамасе, надеемся, станут настольной книгой для всех тех, кто любит свой город, кто ищет в прошлом миропонимание и ответы на вопросы сегодняшнего дня, кто созидательным трудом вносит достойный вклад в нынешнюю и будущую жизнь дорогого Отечества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга написана директором музея Винченцо Беллини в городе Катания — Франческо Пастурой, ученым, досконально изучившим творчество великого композитора, влюбленным в его музыку. Автор тонко раскрывает гениальную одаренность Беллини, завоевавшего мировую славу своими операми: «Сомнамбула», «Норма». «Пуритане», которые и по сей день остаются вершинами оперного искусства.
Самый полный на сегодняшний день свод воспоминаний о Шаламове его современников, существующий в бумажном или электронном виде. Все материалы имеют отсылки к источнику, т.е. первоначальной бумажной и/или сетевой публикации.
Нацистский лагерь уничтожения Собибор… Более 250 тыс. евреев уничтожены за 1,5 года… 14 октября 1943 г. здесь произошло единственное успешное восстание в лагерях смерти, которое возглавил советский командир Александр Печерский. Впервые публикуются последняя и наиболее полная версия его мемуаров, воспоминания многих соратников по борьбе и свидетельства «с другой стороны»: тех, кто принимал участие в убийстве невинных людей. Исследования российских и зарубежных авторов дают общий контекст, проливая свет на ряд малоизвестных страниц истории Холокоста.
Герои этой книги – потомки нацистских преступников. За три года журналист Татьяна Фрейденссон исколесила почти полмира – Германия, Швейцария, Дания, США, Южная Америка. Их надо было не только найти, их надо было уговорить рассказать о своих печально известных предках, собственной жизни и тяжком грузе наследия – грузе, с которым, многие из них не могут примириться и по сей день. В этой книге – не просто удивительные откровения родственников Геринга, Гиммлера, Шпеера, Хёсса, Роммеля и других – в домашних интерьерах и без цензуры.
«В книге воспоминаний Фёдора Трофимова „Мой век“ — панорама событий в стране и Карелии за последние восемьдесят лет. Автор книги — журналист с полувековым стажем работы в газете, известный писатель. Прошлое и настоящее тесно связано в его воспоминаниях через судьбы людей.».