Японский тиран. Новый взгляд на японского полководца Ода Нобунага - [36]

Учитывая тот факт, что Гюити использует хронологический подход при описании событий, удивительно, что он ничего не сообщает об этом документе в Книге 5, которая посвящена событиям 3-го года правления под девизом Гэнки (1572) года, в котором был выпущен «Икэнсё», но упоминает его в следующей Книге 6. Но здесь мы имеем дело отнюдь не со случайной путаницей в датах. Введение Гюити к «Икэнсё» показывает, что он прекрасно знал, когда был написан этот документ[160]:

Около этого времени [начало 1573 года] стало всем известно, что сёгун тайно вынашивает замысел восстать против Нобунага. Причина заключается в том, что в предыдущем году [1572] Нобунага выступил против сёгуна с «Протестом» в семнадцати статьях, в которых говорилось, что поведение сёгуна является нетерпимым.

Далее Гюити приводит полный текст документа и дает после него следующий комментарий: «Когда Нобунага предостерегал сёгуна, как сказано выше, его мудрые слова оскорбили сёгуна».

Обычно Гюити, цитируя в своей «Синтё-ко ки» те или иные документы, делает это в книге, посвященной тому году, в котором соответствующий документ был выпущен. Данный случай, однако, представляет собой исключение и является лишь одним из немногих эпизодов, когда Гюити устанавливает причинную зависимость между выпуском Нобунага «Протеста» в 1572 году и решением сёгуна вступить на путь вооруженного сопротивления Нобунага. Следуя Гюити, современные историки высказывали предположение, что, выпустив свой «Протест», Нобунага не оставил сёгуну иного выбора, кроме как или полностью подчиниться ему, или начать вооруженное сопротивление[161]. Однако остается без ответа вопрос: намеренно ли Нобунага составил документ, чтобы спровоцировать окончательный разрыв с сёгуном? Чтобы дать на него ответ, нам необходимо рассмотреть два аспекта: обстоятельства, при которых был составлен документ, и его содержание.

До 1572 года между Ёсиаки и Нобунага существовали стабильные рабочие взаимоотношения. Как обычно, зиму 1571/1572 годов Нобунага провел в своей провинциальной ставке, в то время расположенной в замке Гифу. 24 апреля 1572 года Нобунага прибыл в Киото, где, вскоре после его прибытия, «сёгун обратил внимание императора на то, что если господин Нобунага приезжает в Киото столь часто, обязательно возникнут вопросы, если у него не будет постоянного места, чтобы остановиться». Император согласился с предложением сёгуна, что Нобунага может использовать в качестве своей резиденции место в верхнем Киото. Получив поддержку императора, сёгун приказал Нобунага начать строительные работы, Но Нобунага не обратил никакого внимания на этот приказ. На самом деле он не обращал на них никакого внимания «несколько раз», но сёгун продолжал настаивать, и «в конце концов Нобунага согласился»[162]. Этот эпизод показывает, что не только Нобунага использовал императора, чтобы поставить сёгуна в затруднительное положение — случалось порой и обратное. Кроме того, если в данном случае сёгун «упорно продолжал отдавать Нобунага приказания», это означает, что еще в 1572 году Ёсиаки имел над Нобунага некоторую власть, которую последний не мог всегда игнорировать.

Что касается «Протеста» в целом, то, как уже отмечалось, этот документ в настоящее время интерпретируется как намеренная провокация Нобунага против сёгуна, которая не оставляла Ёсиаки иного выбора, кроме как прибегнуть к вооруженному сопротивлению. Однако, если рассматривать этот документ в контексте событий 1572 года, когда над головой Нобунага сгущались тучи, его можно в равной мере рассматривать как последнюю попытку со стороны Нобунага убедить Ёсиаки не вступать в конфронтацию. Сингэн, находившийся в контакте с Ёсиаки, начал военную кампанию против Нобунага 8 ноября 1572 года, а Нобунага (совпадение?) выпустил свой документ всего за несколько недель, если не дней, до этого[163]. Таким образом, если рассматривать документ в контексте времени, можно предположить, что Нобунага хотел остановить Ёсиаки, а не спровоцировать его. Об этом же говорит и Луис Фройс в своем докладе вышестоящему лицу, святому отцу Франсиско Кабралю (1533–1609)[164]:

Нобунага, правитель Овари, имеет (как хорошо известно Вашему преподобию) высокие заслуги перед сёгуном, он восстановил статус сёгуна и построил ему крепость и покои, которые Ваше преподобие имели возможность видеть здесь, в Мияко. Будучи управляющим при сёгуне, он время от времени посещал его, а когда не мог прибыть лично, направлял своих посланников. Очевидно, поскольку произошли некоторые события [в резиденции сёгуна], которые вызвали его неудовольствие, так как они противоречили здравому смыслу и порядку, который он призвал [сёгуна] поддерживать, Нобунага выпустил пятнадцать [так!] «Капитуляций» из Мино против сёгуна, осуждая его нарушения.

В том же параграфе Фройс говорит том, что Нобунага не обвинял открыто самого сёгуна, а обличал одного из его чиновников, Уэно Хидэмаса, как злого гения Ёсиаки, поскольку Уэно «управлял сёгуном», и сёгун «не делал ничего, что не приказывал Уэно». Если верить Фройсу, Нобунага прибегнул к классическому и универсальному приему, осуждая не самого правителя, а его продажных подчиненных, давая тем самым Ёсиаки возможность сохранить лицо и исправиться.