Японский тиран. Новый взгляд на японского полководца Ода Нобунага - [34]

Начало конфликта между Нобунага и монахами Хиэйдзан восходит к 1569 году, когда он приказал конфисковать некоторые владения, принадлежавшие Энрякудзи. Именно это заставило монахов Энрякудзи бросить вызов Нобунага, отказаться вступить в коалицию с ним и присоединиться к войсками Асакура и Адзай в 1570 году. Нобунага же стал считать Энрякудзи убежищем непокорных воинов-монахов находившихся в стратегической близости от Киото, да к тому же в союзе с его врагами Асакура и Адзай. Монахи с горы Хиэй представляли серьезную угрозу для него, которую, однако, он мог устранить и устранил одним решительным ударом. Кроме того, Нобунага не мог забыть, что за год до того монахи с успехом противостояли ему. Нобунага первоначально предложил Энрякудзи неприкосновенность в обмен на нейтралитет в его конфликте с Асакура и Адзай, однако монахи отвергли это предложение. Для Нобунага разрушение Энрякудзи стало делом чести и восстановления авторитета. «Так Нобунага выместил накопленную за годы злобу»[144]. После сожжения храмового комплекса Нобунага конфисковал обширные земельные владения Энрякудзи в провинции Оми и раздал их своим воинам, в особенности Акэти Мицухидэ и Сакума Нобумори. Мицухидэ начал восстановление Сакамото уже в феврале 1572 года. Сожжение Энрякудзи радикальным образом изменило политическую и экономическую ситуацию в провинции Оми, ведь центральная роль, которую монахи играли на протяжении всего японского средневековья, оказалась мгновенно сведена к нулю. Образовавшийся вакуум был заполнен властной структурой самого Нобунага[145].

Как отмечалось Фройсом, японцы встретили разрушение Энрякудзи с куда меньшей радостью, нежели горстка миссионеров-иезуитов. Действительно, там, где Фройс видел деяния руки Божьих, японские даймё, такие как Такэда Сингэн, лицезрели творения дьявола. Глубоко потрясены были и придворные круги Киото, издавна тесно связанные с Энрякудзи. Для Ямасина Токицугу, который вел собственный дневник, сожжение и разграбление Энрякудзи было подобно «разрушению самого закона Будды. Я не могу объяснить это, не могу. Что будет с законом Императора?» В другом дневнике под названием «Оюдоно но уэ но никки», хранившемся при императорском дворе, говорится: «Это несчастье для всего государства. Невозможно описать его словами»[146].

Нам неизвестно, однако, как воины самого Нобунага относились к разрушению Энрякудзи. По сообщениям, Сакума Нобумори, в то время один из главных полководцев Нобунага, осуждал его за столь жестокий поступок, но его протест был проигнорирован[147]. «Синтё-ко ки» Гюити, в которой обычно события трактуются в пользу Нобунага, описывает нападение на храмовый комплекс Энрякудзи во многом аналогично тому, как это делает Фройс. Однако, по всей видимости, даже Гюити испытывает смешанные чувства по поводу печальных итогов жестокости Нобунага по отношению к святая святых Японии. С одной стороны, он сожалеет об убитых монахах. «Печально было видеть, как [храм] превращен в пепелище. […] Несколько тысяч мертвых тел валялись повсюду, какой печальный конец». С другой стороны, монахи Энрякудзи сами навлекли на себя несчастье, оказав вооруженное сопротивление Нобунага. В конце концов, они вели распущенную жизнь, немало не беспокоясь о том, что навлекают на себя «гнев Неба»[148].

Однако исключительность варварского деяния Нобунага не стоит переоценивать. Например, Мацунага Хисахидэ, ревностный сторонник школы Нитирэн, в 1567 году сжег Зал Великого Будды в Нара. Кроме того, Нобунага был отнюдь не первым, кто вынашивал идею напасть на монахов Энрякудзи. Та же мысли высказывалась в средневековой хронике «Тайхэйки». Нобунага, не обращавший ни малейшего внимания на то, какое влияние столь священный религиозный институт, как храмовый комплекс Энрякудзи, мог оказывать на его подчиненных, оказался первым японским правителем, вышедшим из средневековья, который смог собрать столь большое войско, требовавшееся для выполнения такого замысла[149].

Источники не дают нам сведений о том, как воспринял разрушение Энрякудзи войсками Нобунага сёгун Ёсиаки. Он должен был быть в ярости, учитывая те усилия, которые он затратил ранее для защиты Энрякудзи от Нобунага. Нам известно, что на следующий день после случившегося Нобунага имел аудиенцию у сёгуна в Киото. Видимо, именно тогда он получил от сёгуна приказ уничтожить Такэути Суэхару (1518–1571), приказ, который Нобунага исполнил в течение пяти дней. Как отмечается в одном из дневников того времени, причины, по которым Такэути навлек на себя гнев сёгуна, неизвестны, но в данный момент они для нас и не слишком существенны[150]. Гораздо важнее другое: даже если Ёсиаки шокировало разрушение войсками Нобунага Энрякудзи, это отнюдь не положило немедленно конец его сотрудничеству с Нобунага, иначе он вряд ли стал бы отдавать ему приказ (или, во всяком случае, едва ли Нобунага согласился бы на его исполнение).

Глава четвертая Распад сёгуната 1572–1573

Разрушение Энрякудзи не принесло облегчения Нобунага. Остаток 1571 года прошел тихо, однако в 1572 году давление на Нобунага усилилось со всех сторон. Несмотря на то что под его контролем находились провинции Мино и Овари, а также столица Киото с окрестностями, Нобунага по-прежнему со всех сторон окружали территории врагов. Как и прежде, ему ожесточенно сопротивлялись приверженцы Икко из цитадели Одзака (и их союзники в провинциях Этидзэн, Оми и Исэ), Адзай из северной Оми и Асакура из Этидзэн. В 1572 году к этим старым врагам добавились новые: Миёси Ёсицугу из Кавати и Мацунага Хисахидэ из Ямато выступили против Нобунага. Однако главная угроза исходила с востока: 8 ноября 1572 года Такэда Сингэн выступил на запад. Вдобавок оппозиция Нобунага появилась и на контролируемой им территории: с осени 1572 года Нобунага и сёгун Ёсиаки находились в открытой конфронтации.