Японский тиран. Новый взгляд на японского полководца Ода Нобунага - [30]

Начало 1570-х годов ознаменовалось некоторыми наиболее ожесточенными сражениями всего периода Сэнгоку. Согласно японскому традиционному календарю, 1570–1573 годы получили название «периода Гэнки». Вплоть до 1573 года Нобунага так и не смог подчинить своих противников. Однако к концу 1573 года главные враги Нобунага — Такэда Сингэн, Асакура Ёсикагэ, Адзай Нагамаса и Миёси Ёсицугу — были мертвы, а сёгун Ёсиаки оказался вынужден покинуть столицу Киото. Японские историки обычно называют войны этого периода «Смутой годов Гэнки» (Гэнки но ран).

Нобунага никогда не вел военные кампании зимой, это время года он неизменно проводил сначала в Гифу, а затем в Адзути. Зима всегда была временем восстановления сил и подготовки. Проводя зиму 1569/1570 года в Гифу, Нобунага думал о том, как ему решить две проблемы, которые могли поставить под угрозу его положение в новом году. Одна проблема была политической — сёгун Ёсиаки набирал силу и становился все более независимым. Другая — военная, связанная с даймё Асакура Ёсикагэ и триумвирами Миёси, которые так и не покорились ему. Главный дипломатический удар он нанес 27 февраля 1570 года, издав два важнейших документа.

Первый из них известен под названием «Капитуляции» («Дзёдзё»). Подобно «Постановлениям», появившимся годом ранее, «Капитуляции» подтверждались черной печатью Ёсиаки в начале текста. Пять статей документа адресовались двум людям, выполнявшим функции связных между Нобунага и Ёсиаки: Асаяма Нитидзё (умер в 1577) и Акэти Мицухидэ, и их следует интерпретировать отнюдь не как свидетельство растущего неудовольствия Нобунага в отношении Ёсиаки, связанного с тем, что тот нарушает правила поведения сёгуна, установленные в «Постановлениях». Таким образом, «Капитуляции» были нацелены на подтверждение взаимоотношений между Нобунага и Ёсиаки, свидетельством чему являлась печать Ёсиаки в начале текста[123].

На первый взгляд, эти пять статей окончательно подрывают политический вес Ёсиаки. Статья первая запрещает сёгуну отправлять неофициальные письма (гонайсё) в провинции без сопроводительного письма Нобунага. В 1569 году Ёсиаки выступил с мирными инициативами как в Восточной, так и в Западной Японии, направленными на урегулирование конфликта между Мори и Отомо. По-видимому, Ёсиаки вел переговоры от своего имени, поскольку нам неизвестны какие-либо сопроводительные письма Нобунага к гонайсё, отправляемым Ёсиаки кланам Мори, Киккава и Отомо[124]. В статье 2 прямо говорится, что все исходящие от сёгуна директивы, касающиеся собственности на землю, являются недействительными. В статье 3 оговаривается предоставление сёгуну свободных земель, которыми он мог бы награждать своих подчиненных. Статья 4 провозглашает преимущественное право Нобунага заниматься делами государства (тэнка но ги), в то время как Ёсиаки должен был устраниться от этого. А в статье 5 в говорилось: «Государство (тэнка) пребывает в мире, следовательно, сёгун не должен быть непочтительным по отношению к императорскому двору». В целом, «Капитуляции» были направлены на то, чтобы свести к нулю любую политическую деятельность сёгуна, которая бы проводилась без надзора со стороны Нобунага. Роль Ёсиаки виделась Нобунага исключительно церемониальной, но отнюдь не несущественной: сёгун, по его мнению, должен был выполнять функцию связующего звена с императорским двором и одновременно ответственного за должные отношения с ним.

Историки считают ключевыми словами данного документа «тэнка» и «тэнка но ги». Тэнка обычно переводится как «государство» и часто интерпретируется как идеологическое основание права Нобунага на управление. Согласно Асао Наохиро, «осознавая себя воплощением государства, он (Нобунага) чувствовал себя призванным изменить старее порядки»[125]. Фудзики и Элисон называли отождествление Нобунага с тэнка «умным политическим ходом»[126]. Однако остается без ответа главный, по нашему мнению, вопрос: действительно ли этот ход угрожал традиционному японскому государственному строю конца эпохи Сэнгоку?

В XVI столетии слово «тэнка» имело несколько значений. Один из свидетелей этой эпохи иезуит Алессандро Валиньяно (1536–1606) географически отождествлял тэнка с Киото и окружающими его «пятью домашними провинциями» (гокинай): Ямасиро, Ямато, Идзуми, Кавати и Сэтцу. В политическом смысле Валиньяно приравнивал его к японскому «государству». «Словарь японского языка», составленный в то время, дает также определяет тэнка как «государственный строй, или государство»[127]. С самого начала японской письменной истории фраза «тэнка — амэ но сита» в ее архаическом прочтении связывалась с местом, где, и с территорией, над которой осуществлялась власть императора. К XIV столетию слово «тэнка» использовалось «для обозначения политической власти, которой наделялись сёгуны Асикага», что возвращает нас назад, к основателю предыдущего сёгуната Камакура Минамото но Ёритомо (1147–1199)[128]. Из всего вышеприведенного следует, что политическое понятие тэнка сложилось задолго до времени Нобунага.

Все это не может не навести нас на мысль, что Нобунага действительно представлял себе