Японский резидент против Российской империи. Полковник Акаси Мотодзиро и его миссия 1904-1905 гг. - [33]

Крест на полицейской карьере Мануйлова поставило появление в руководстве Департамента полиции его давнего недруга П.И. Рачковского. 28 июня 1905 г., по представлению последнего, всесильный товарищ министра внутренних дел Д.Ф. Трепов распорядился отозвать Мануйлова из Парижа. Свое последнее донесение оттуда Мануйлов отправил 11 августа 1905 г., затем вернулся в Петербург, а менее чем через год был и вовсе уволен из полиции.

Дешифровка в Сюртэ Женераль

Парижскую организацию, которая сотрудничала с русской тайной полицией в слежке за японцами в странах Западной Европы, в российских полицейских кругах, как правило, именовали «Французским разведочным бюро». Однако, строго говоря, в начале XX в. структуры с таким названием в составе французского правительства не существовало. Кроме того, в донесениях Мануйлова упоминается некий Моро (Moreau) как шеф этого «Бюро», которому русский контрразведчик якобы выплачивал крупные суммы за информацию о деятельности японцев^{99}. Все попытки автора этих строк отыскать и идентифицировать полицейского чиновника с таким именем (а розыски велись широким фронтом — в Национальных архиве и библиотеке Франции, в Архиве МВД и других), увы, не увенчались успехом.

Контроль за иммиграцией и слежка за иностранцами во Франции в те годы были возложены на структурное подразделение Министерства внутренних дел и религии (Ministere de Interieur des Cultes) под названием Сюртэ Женераль (Surete General), если быть более точным — на второе бюро этого французского аналога петербургского Департамента полиции^{100}. Перехват корреспонденции японской дипломатической миссии в Париже эта организация начала в марте 1904 г. В результате среди документов Сюртэ Женераль, которые также хранятся во французском Национальном архиве, имеется папка с зашифрованными японскими телеграммами^{101}. Они представляют собой рукописные тексты без приложения дешифрантов и даже косвенного указания на их расшифровку.

Франкоязычные дешифранты 26-ти депеш японских дипломатов нам удалось обнаружить лишь в бумагах министра иностранных дел Т. Делькассэ в архиве французского МИД (Papiers Delcasse, Archies du Ministere des Relations Exterieures). Самый ранний из них датирован 9 декабря 1904 г., последний относится ко времени Цусимского сражения и помечен 29 мая 1905 г. Эти материалы представляют собой рукописные или машинописные тексты на рыхлой бумаге, скопированные методами фотопечати (цианотипией), либо на мимеографе и с приложением записок, суммирующих содержание документов^{102}. По своему содержанию машинописные тексты идентичны тем, что хранятся в российских полицейских аривах как японские дешифранты. Их французское (от Сюртэ Женераль) происхождение подтверждает и «шапка» этих документов^{103}. Все это неопровержимо свидетельствует о том, что телеграммы японских дипломатов, перехваченные и расшифрованные Сюртэ Женераль, передавались во французский МИД, а затем переправлялись российским полицейским властям^{104}.

В бумагах французской полиции сохранился доклад с описанием организации и методов работы криптографической службы (Service Criptographique) Сюртэ Женераль. Доклад написан в форме воспоминаний руководителя службы Гаверна (Haverna), который, в числе прочего, приводит сведения о том, как в 1904 г. была организована координация работ дешифровщиков во французской полиции, армии и в МИДе. Из доклада следует, что при содействии специалиста-криптолога майора Базери (Bazeries) французам в общей сложности удалось перехватить и расшифровать около 1600 секретных японских депеш. Затем часть этих дешифрантов через руководителя службы протокола МИД Моллара (A.G.J. Mollard) передавалась министру Делькассэ, а также министру внутренних дел Рене Вальдек-Руссо (R. Waldeck-Rousseau), по указанию которого через Мануйлова они в итоге направлялись в союзный Парижу Петербург^{105}.

Майор Этьен Базери известен как великий практик криптографии, в 1891 г. изобретший шифровальный «цилиндр Базери», который был внедрен в армии США в 1922 г. Если бы не он, секретные японские депеши, вероятно, расшифровать бы и вовсе не удалось. Уже упомянутый тайный осведомитель, внедренный (не исключено, что по совету того же Базери) в миссию Японии в Гааге, как мы уже знаем, добыл алфавитный дипломатический код, который затем был переведен на французский язык. С помощью этого кода Сюртэ Женераль успешно расшифровывала телеграммы японских дипломатов, предварительно организовав их перехват на парижском почтамте. Затем дешифранты двигались по указанной выше цепочке, попадая в итоге через Мануйлова в Петербург без каких-либо изменений. Благодаря этому, Особый отдел российского Департамента полиции не имел нужды в создании собственной криптографической службы, в случае с японскими депешами из западноевропейских стран питаясь исключительно плодами трудов своих французских коллег^{106}.

В итоге согласно позднейшему отзыву Департамента полиции, в Петербурге уже с конца 1904 г. имели возможность «осведомляться о содержании всех японских дипломатических сношений»^{107}. Благодаря содействию французских властей и агентуре Мануйлова, русское правительство было неплохо информировано о деятельности Акаси, его коллег-дипломатов и соратников-революционеров. Не удивительно, что по окончании русско-японской войны французские агенты Мануйлова были награждены русскими орденами.