Японский ковчег - [89]
– Ага! – торжествующе воскликнула Инесса Фукс, подскочив на стуле. – Я так и знала! Я чувствовала, что это не случайно!
– Успокойтесь, Инесса, теперь не время, – по-отечески попытался урезонить шеф-редактора деловитый Дронов, но любительница суши не унималась.
– А вы не вмешивайтесь! – бесцеремонно отрезала она. – Мы с господином Миямой друг друга понимаем. Я же вижу, что он испытывает те же эмоции. Значит, он должен разделять и наши интенции!
Она окинула Мияму оценивающим взглядом и добавила:
– У нас в партии «Апельсин» так заведено: если общие эмоции, значит и общие интенции. Мы своими принципами не поступаемся. И господин Мияма, по-моему, тоже. Так что за ваши и наши принципы, господа! За свободу мысли, свободу любви и за всемирный форум ЛГБТ!
Финал был неожиданным, но все охотно сдвинули бокалы. Мияма, не совсем поняв суть, тем не менее охотно присоединился, поочередно чокнувшись со всеми присутствующими, в том числе и с неизвестным в дорогом костюме.
После нескольких витиеватых тостов за свободу, демократию и прогресс японской научной мысли атмосфера в зале заметно разрядилась. Даже бесстрастный социал-демократ Иваньков, расстегнув свой шерстяной кардиган, непринужденно откинулся на спинку стула с фужером в руке и, ни к кому не обращаясь, затянул себе под нос, почти неслышно: «Вихри враждебные веют над нами, темные силы нас злобно гнетут…» Время от времени он почему-то исподлобья поглядывал на хлыща в костюме от Версаче. В эти моменты голос его креп и словно наливался благородной яростью.
Тем временем сам Жорж Перегудов торжественно вынес и поставил на стол громадное фарфоровое блюдо с десятикиллограмовым гусем. Многозначительно оглядев гостей и задержав испытующий взор на Мияме, он отвесил легкий поклон и с достоинством удалился.
Наконец Антон Провальный, осторожно кашлянув, нарушил затянувшееся молчание:
– Знаете, господин Мияма, наша внесистемная оппозиция внимательно следит за политическими переменами в стране и в мире. Вам не кажется, что приближение астероида, о котором сейчас столько говорят, может положительно сказаться на отношениях между нашими странами?
– Кажется, – односложно ответил Мияма, обгладывая гусиную ножку, которую только что деликатно подложила ему на тарелку Инесса Фукс.
– Вот и нам кажется! – обрадованно поддакнул Провальный. – Все-таки добрые соседи, общие интересы, общая беда… Тут до нас дошли кое-какие слухи. Ну, насчет убежища, вы понимаете? Наши люди в Совете Федерации и все такое… Разумеется, слухам не стоит верить, но все же… Ведь от вашего слова так много зависит…
– Что зависит? – недоуменно вопросил Мияма, оставив наконец в покое дочиста обглоданную косточку. – Я не совсем уловляю, что вы имеете вводить.
– Ну как же… – смущенно вмешался Дронов, от волнения теребя свою бандану. – Антон намекает, что к вашему слову прислушиваются сейчас правящие круги. Которые нас упорно игнорируют с нашей прогрессивной либеральной платформой и заботятся только о собственном благе.
– Ну и что?
– А то, что эти жирные индюки хотят обтяпать свои делишки у нас за спиной, предавая интересы трудового народа и всей демократической интеллигенции! – неожиданно взорвался социал-демократ Иваньков, плюхнув свой фужер на стол, так что половина содержимого расплескалась на скатерть. – Насосались кровушки – и в кусты! Паразиты! Мы, значит, тут с астероидом сношайся, а они будут в своем бункере сачковать! Царствуй, лежа на боку! Они там, вишь, будут, значит, груши околачивать, а авангард российского пролетариата им по фигу! Накося, блин, выкуси! – рявкнул он напоследок, ткнув прямо в плешь сидевшему напротив Дронову увесистый заскорузлый кукиш, так что тот в страхе отпрянул назад.
– Извините, я не совсем понял всё, – смущенно промямлил Мияма, у которого от такого афронта даже пропал аппетит. – Почему вы должны вступать в интимную связь с астероидом? Кто будет кого ловить сачком? Почему надо царствовать на боку? Зачем груши околачивать? Что имеет авангард пролетариата в инжире? И какой блин надо выкусать?
– Он просто говорит, что обычно нашим властям оппозиция нужна как мальчик для битья, а чуть запахло кризисом, так сразу мы все у них в игноре. Сами хотят откосить втихую, а тут хоть трава не расти. Народ они глубоко имели в виду. И всех, кто борется за демократические идеалы, тоже. Например, ЛГБТ сообщество, – популярно объяснила Инесса Фукс, для верности крепко взяв соседа за ляжку, укрытую низко свисающей белой скатертью.
– А соо дэс ка… Вот ка-ак! – неуверенно протянул профессор, не вполне понимая, чего от него хочет прогрессивная российская общественность.
– Видите ли, – вмешался, мотнув плешью, Дронов. – Мы, лидеры оппозиции, решили до конца идти с народом. Только куда? Если после столкновения с астероидом народ, можно сказать, исчезнет, а правящая элита спасется, как мы будем защищать его интересы? Без народа-то?! Мы ведь тогда не сможем выполнить нашу историческую миссию, на которую, можно сказать, обречены судьбой. Но мы все, здесь присутствующие, сторонники исторического детерминизма. Мы верим в свое предназначение и готовы продолжить политическую борьбу – исполнить свой долг перед народом или хотя бы перед той его частью, которая выживет после катастрофы. То есть перед теми, кто останется в бункере. Теперь понимаете намек?
Макс жил безмятежной жизнью домашнего пса. Но внезапно оказался брошенным в трущобах. Его спасительницей и надеждой стала одноглазая собака по имени Рана. Они были знакомы раньше, в прошлых жизнях. Вместе совершили зло, которому нет прощения. И теперь раз за разом эти двое встречаются, чтобы полюбить друг друга и погибнуть от руки таинственной женщины. Так же как ее жертвы, она возрождается снова и снова. Вот только ведет ее по жизни не любовь, а слепая ненависть и невыносимая боль утраты. Но похоже, в этот раз что-то пошло не так… Неужели нескончаемый цикл страданий удастся наконец прервать?
Однажды в начале лета на рыболовную базу, расположенную на Ладоге, приехали трое мужчин. Попали они сюда, казалось, случайно, но вероятно, по определенному умыслу Провидения. Один – профессор истории, средних лет; второй – телеведущий, звезда эфиров, за тридцать; третий – пожилой, очень образованный человек, непонятной профессии. Мужчины не только ловят рыбу, а еще и активно беседуют, обсуждая то, что происходит в их жизни, в их стране. И еще они переживают различные и малопонятные события. То одному снится странный сон – волчица с волчонком; то на дороге постоянно встречаются умершие животные… Кроме того, они ходят смотреть на петроглифы – поднимаются в гору и изучают рисунок на скале, оставленный там древними скандинавами…
Роман «Год, год, год…» (в оригинале «Где ты был, человек божий?») был выпущен «Молодой гвардией» и получил много добрых отзывов читателей и прессы. В центре романа — образ врача, сорок лет проработавшего в маленькой сельской больнице, человека редкой душевной красоты, целиком отдавшего свою жизнь людям.
Автор – профессиональный адвокат, Председатель Коллегии адвокатов Мурадис Салимханов – продолжает повествование о трагической судьбе сельского учителя биологии, волей странных судеб оказавшегося в тюремной камере. Очутившись на воле инвалидом, он пытается строить дальнейшую жизнь, пытаясь найти оправдание своему мучителю в погонах, а вместе с тем и вселить оптимизм в своих немногочисленных знакомых. Героям книги не чужда нравственность, а также понятия чести и справедливости наряду с горским гостеприимством, когда хозяин готов погибнуть вместе с гостем, но не пойти на сделку с законниками, ставшими зачастую хуже бандитов после развала СССР. Чистота и беспредел, любовь и страх, боль и поэзия, мир и война – вот главные темы новой книги автора, знающего систему организации правосудия в России изнутри.
Однажды утром мать Деминя Гуо, нелегальная китайская иммигрантка, идет на работу в маникюрный салон и не возвращается. Деминь потерян и зол, и не понимает, как мама могла бросить его. Даже спустя много лет, когда он вырастет и станет Дэниэлом Уилкинсоном, он не сможет перестать думать о матери. И продолжит задаваться вопросом, кто он на самом деле и как ему жить. Роман о взрослении, зове крови, блуждании по миру, где каждый предоставлен сам себе, о дружбе, доверии и потребности быть любимым. Лиза Ко рассуждает о вечных беглецах, которые переходят с места на место в поисках дома, где захочется остаться. Рассказанная с двух точек зрения — сына и матери — история неидеального детства, которое играет определяющую роль в судьбе человека. Роман — финалист Национальной книжной премии, победитель PEN/Bellwether Prize и обладатель премии Барбары Кингсолвер. На русском языке публикуется впервые.
Либби Миллер всегда была убежденной оптимисткой, но когда на нее свалились сразу две сокрушительные новости за день, ее вера в светлое будущее оказалась существенно подорвана. Любимый муж с сожалением заявил, что их браку скоро придет конец, а опытный врач – с еще большим сожалением, – что и жить ей, возможно, осталось не так долго. В состоянии аффекта Либби продает свой дом в Чикаго и летит в тропики, к океану, где снимает коттедж на берегу, чтобы обдумать свою жизнь и торжественно с ней попрощаться. Однако оказалось, что это только начало.