Японский ковчег - [51]

– Так значит, он ненавидит Россию? – грустно констатировал Вик.

– Наоборот, – улыбнулась Нина, – души в ней не чает. Это так называемый русский синдром. Три четверти военнопленных, вернувшихся из России в конце сороковых, навсегда остались русофилами. В один голос утверждали, что к ним в русском плену относились лучше, чем в собственной императорской армии. Они стали активистами всех местных обществ дружбы. А господин Хори даже выделил для общества Японо-советской дружбы роскошный особняк. После перестройки он три раза приезжал в Россию: дважды в Москву и последний раз посмотреть свой сибирский лагерь в Забайкалье. Вернее, то, что от него осталось. В общем, такого любителя России еще поискать. По-моему, основание есть! Попросим его по-человечески. Я могу сама…

– Ну нет! – прервал ее монолог майор Нестеров. – Даже большой друг России не захочет предать свою страну и выдать стратегическому противнику государственную тайну. Ты же сама говорила, что старик с принципами. И к чему нам такие психологические эксперименты? Мы должны провести операцию в его отсутствие. Сейчас лето. Человек возраста и положения Хори явно не станет безвылазно торчать в своих задраенных апартаментах на пятьдесят четвертом этаже в обнимку с кондиционером. У него, конечно, есть загородная резиденция, где он и отсиживается в жару. Я уточню на днях через местную резидентуру. Тогда и выработаем план действий.

Глава XXIV Катакомбы на Рождественке

С трудом разогнувшись, Петр Бубнов бросил кайло, сплюнул и закурил. В тусклом свете шахтерской лампы чумазое лицо блестело от пота.

– Слышь, Димон, хорош долбить! – хрипло бросил он шурину. – До воды добрались, и ладно. Вроде, пить можно. Теперь надо жрачку затаривать. Лет на пять чтобы хватило.

Сюда бы еще сена…

– Не, сено будет гнить. Надо резиновые матрасы. Ну, типа надувных кроватей. Спальные мешки тоже. Еще стульчиков складных десяток, столов походных пару, свечей там, спичек, керосину для ламп, курева…

– А топить чем? Консервы, что ли, холодные жрать всю дорогу? Да мы тут зимой от холода околеем.

– Так глубоко же: большого холода тут быть не должно. И вообще до зимы еще дожить надо. Керосинкой обойдемся. Тем более, снаружи-то ой как жарко будет. Спальники, конечно, нужны.

– Жарко будет поначалу, а потом ядерная зима шарахнет – и пипец котятам. Может, угля сюда притащить? Главное, надо спиртяги запасать побольше. Нюрка, конечно, не обрадуется. Но без спиртяги тут долго не протянешь.

– Это точно. Тем более, что еще может радиация подтечь, а от радиации одно лекарство – спиртяга. Ну, а насчет жратвы… Думаю, крыс придется хавать.

– Чего? Ты опупел, что ли? Каких еще крыс?

– Обыкновенных. Их тут будет видимо-невидимо, набегут отовсюду. А что? Я тут фильм смотрел про Вьетнам. Так у них там кого только не жрут: и крыс, и змей, и ящериц, и летучих мышей, и тараканов. И ничего – только за ушами трещит.

– У них, может, и трещит. На то они и вьетнамцы. А я на крыс не согласен. И на тараканов твоих тоже!

– Смотрите, ка-акой гордый! Ну, мы тебе отдельно суши будем заказывать в лучшем ресторане. Из свежей семужки. Ишь, крысы его не устраивают! Гурман хренов! Всего-то и делов – привычка. Ты вспомни про те же суши: папаша твой покойный стал бы это рыбье сырье лопать? Да ни за какие коврижки. И мой тоже, в натуре. А когда объяснили всем, что у японцев так принято, народ сразу и потянулся. Теперь не оторвешь. Так же и с крысами. Может, мы с тобой еще большой бизнес замутим: ресторан крысиной кухни откроем «Петр и Шушера».

– Это еще кто?

– Ты ее не знаешь. Но звучит красиво. А нет – так друг друга будем шамать. По жребию.

– Ладно, хорош гнать! – угрюмо сплюнул Бубнов. – Пока что сухари сушить будем и крупу запасать. С тушенкой. И спиртягу. А Виталику соку. Еще надо витаминов накупить – чтобы от цынги. И лекарств разных.

– Лекарств – само собой. Только главное – патронов побольше.

– Охотится тут собрался, что ли?

– Да нет, это на нас будут охотится. Если кто-то пронюхает, что у нас тут база отдыха, от гостей отбоя не будет.

– Ну, три ствола у нас есть. Патроны тоже не проблема.

– Ты еще духовушку принеси. Автоматы нужны, гранатометы, пулемет крупнокалиберный… А то нас тут всех сожрут и косточки выплюнут. Так что давай, Пашку Кривого напрягай. Скажи, что бабки есть – пусть железки таранит.

– Лады, – мрачно заключил Петр, снова сплюнув в сторону. Тогда тут надо укрепрайон оборудовать, чтобы не прорвались. Ничего, сделаем. Вишь, тоннель-то один-единственный. Если кто-то его и найдет, всегда можно перекрыть.

– Да, только чем? Я в прошлом году в Турции был. Из Анталии в Каппадокию на экскурсию возили. Вот уж где укрепрайон, скажу я тебе! Нам бы туда, да турки теперь хрен пустят. Там с доисторических времен подземные города всюду вырыты в песчанике и в скалах прямо наверху. А вниз некоторые на пять-шесть этажей уходят. В один такой нас завели. Мама родная! Я такого лабиринта и в кино никогда не видал. Причем у них там и вентиляция, и водосборники, и вообще…

– А чего это они под землю полезли? – удивился Петр. – Не могли, что ли, нормальные дома построить? Или к ним тоже астероид прилетал?