Японский ковчег - [138]

Генералы и адмиралы с чадами и домочадцами, сбившись в отдельную кучку, соперничали друг с другом количеством нацепленных прямо на шинели наград. Вероятно, кто-то задал тон, и военная верхушка решила превратить день Исхода в смотр заслуженных регалий.

Чуть поодаль, отсортированные бдительной охраной, стояли представители категории Б, то есть научно-технический персонал, слегка разбавленный архитекторами, художниками, скульпторами, балеринами, журналистами, а также эксклюзивными представительницами другой древней профессии. Детей в этой категории было очень мало. В категории Б все были отмечены желтой бутоньеркой.

Он перевел окуляры на четвертую колонну, которая выстраивалсь по другую сторону основной дороги, напротив врачей. Возможно, это была просто вторая половина основного списка. Во всяком случае, по внешнему виду нельзя было найти никаких существенных отличий. Шемякин должен был сам определить построение для всего основного контингента, кроме президента и нескольких сопровождающих лиц. Однако для второй половины людей было явно многовато. Генерал прикинул на глаз и насчитал в четвертой колонне не меньше шести тысяч. Эта колонна отличалась, пожалуй, только усиленной охраной и цветом бутоньерки – ярко-зеленым. Вокруг трех колонн живая цепь спецназовцев в касках и бронежилетах с прозрачными щитами и автоматами на груди стояла в один ряд, а вокруг четвертой – почему-то в два. Ведь договаривались с Шемякиным, что охрана колонн будет минимальной, при условии, что в парке на всякий случай расположится резерв…

Генерал поправил резкость бинокля, пытаясь разглядеть в четвертой колонне хоть одно знакомое лицо из основного списка – но тщетно. Эти люди были ему совершенно неизвестны. Итак, худшие подозрения сбывались. Очевидно, Шемякин запродал места в бункере по «коммерческой» цене и теперь собирается провести свою клиентуру. А может быть, он задумал не только это. Генерал достал телефон и набрал номер Хромова.

– Как дела, Степан? Все спокойно?

– Да, кажись, спокойно, командор. Пока ничего подозрительного.

– Посмотри получше: снайперов вокруг на высотках не видно?

– Снайперов? Да что им тут делать? Нет, вроде, нигде ничего не блестит.

– Не расслабляйтесь. Смотреть в оба и ждать моей команды. Первыми должны идти врачи. Видишь большую колонну напротив них?

– Ну, вижу. Кто это?

– Без понятия. Не наш контингент. Если кто-то будет их пропихивать, дорогу к тоннелю перекрыть и удерживать любой ценой. В гражданских не стрелять! Я прикрываю президента. На случай если прервалась связь, а внизу началась заваруха, действуй сам по обстоятельствам. Держись.

– Есть держаться! Гвардия не выдаст, свинья не съест!

Сергей Федорович нажал «отбой» и набрал номер Шемякина.

– Слушаю вас, товарищ генерал! – раздалось в трубке.

– Вы где находитесь, полковник? – поинтересовался Гребнев.

– Недалеко от вас, по другую сторону дороги, возле колонны основного списка. Вот с главкомами тут беседуем.

– О чем же вы беседуете?

– Да о том, что пора бы уже запускать.

– А где ваш Махмуд?

– Он звонил. Сказал, что немного задержится, но нам откроют по его сигналу в десять ноль-ноль. Заверил, что всё в ажуре.

– Ну хорошо. А что это за огромная колонна формируется напротив врачей? И почему там выставлено удвоенное охранение?

– А это наш спецнабор. Доставлен по команде генерал-полковника Старикова. Можете у него спросить.

– Что еще за спецнабор? Со мной как с председателем Чрезвычайной комиссии вы его не согласовывали, санкции президента не получали. Откуда такие полномочия? И при чем тут Стариков?

– Товарищ генерал, мой вам совет: не лезьте в бутылку. Ваших врачей придется отправить обратно. Ваучеры на их места розданы другим достойным людям. Бункер ведь не резиновый и всех вместить не сможет. Это стратегическая необходимость: мы тщательно отбирали по комплексу показателей. Каждый представляет для нас большую ценность и получил свое место недаром.

– В том, что не даром, я не сомневаюсь.

– Ваш каламбур неуместен. Короче говоря, мы с генералом Стариковым отвечаем за этих людей и мы их проведем. А медиков вам придется эвакуировать в город. Автобусы обеспечим.

– Отсылать назад медиков мы не будем ни при каких обстоятельствах. Они – единственная надежда на выживание народа и страны после катастрофы. А на автобусах вам придется эвакуировать свой особо ценный контингент. Считайте, что это приказ президента.

– Стало быть, миром поладить не хотите?

– Поковник Шемякин! Для вас приказ законно избранного президента еще что-нибудь значит?

– Откровенно говоря, уже ничего не значит. И ваш тоже. Для меня и для тех, кто стоит рядом со мной. Посмотрите по сторонам и взвесьте соотношение сил. Вы видите, сколько в поле моих ребят и сколько ваших? Надо уметь проигрывать, генерал. Через три минуты откроют ворота, и наш спецнабор первым зайдет в бункер. Честь имею.

Телефон умолк. Генерал Гребнев постоял несколько секунд в нерешительности, затем набрал другой номер.

– У аппарата, – прозвучал в трубке знакомый жирный голос с ленивой нотой.

– Василий Алексеевич, нужна ваша оперативная поддержка. Я знаю, у вас тут рядом мотострелковая дивизия стоит в резерве. Можете выделить мне полк? Прямо сейчас?