Японский ковчег - [140]

Он видел в бинокль, как в толпе внезапно возникали водовороты, когда где-то закипала короткая яростная схватка. Вот пятерка омновцев набрасывается на патрульных, но тут же разлетается по сторонам, встреченная ударами дубовых нунчак. Новая атака: в ход идут удлиненные полицейские дубинки, но вихрь из четырех бешено вертящихся нунчак сносит их в сторону. Трое нападающих уже на земле, но к ним на помощь бегут еще пятеро. «Зубы дракона» дерутся спина к спине, но вот одному наносят сильный удар в колено, и он падает, скривившись от боли. Омоновцы скручивают его, а через минуту добивают и второго. Обоих волокут к автозаку.

А вот другая пара отбивается от наседающих омоновцев, держа дистанцию. У одного в руках пастуший кнут из буйволиной кожи, у другого длинная цепь с грузилом на конце. Они обезоруживают четверых, но на них наваливаются еще четверо, подминают, обрабатывают дубинками и бросают на месте – полумертвых, а может быть, и мертвых.

Самые упорные баталии завязываются возле колонны врачей. Вот рослый голубоглазый блондин, прилетевший сюда из Аргентины, мечет под ноги нападающим тяжелые шары на веревке, повалив сразу всю пятерку. Это боло, неразлучный спутник пастухов-гаучо. Жаль, что использовать волшебные шары можно только раз. А сейчас на мальчика бросаются сразу трое опытных волкодавов – и от них уже не отбиться. Его напарник тоже держится из последних сил, размахивая ножами-бабочками. Кажется, ему удается обезвредить одного в черном, рубанув по запястью, но вот и его достал сильнейший удар полицейской дубинкой по голове…

На другом краю колонны две субтильные девушки с белыми повязками отчаянно сопротивляются семерым верзилам. У одной в руке мачете, другая наносит направо и налево удары двумя странными предметами в форме скрещенных полумесяцев. Вот та, что с мачете, неожиданно перевернулась головой вниз, встав на левую руку, и нанесла берцем удар в голову одному из нападавших, одновременно резанув по щиколотке другого.

Капоэйра, – отметил про себя генерал. – Иногда такие сюрпризы срабатывают. Но не надолго.

Действительно, оставшимся пятерым омоновцам вскоре удается справиться с двумя амазонками. Заломив руки за спину и надев наручники, их за ноги волокут к автозаку и швыряют внутрь. Двоих врачей, что попытались помочь девушкам, впихивают туда же.

Возле третьей колонны сражение развернулось не на шутку. Там бьется тот самый коренастый парень из Рима, что накануне помянул о сорока семи ронинах. И напарник у него, как видно, не промах – кажется, прибыл из Рангуна. У одного в руках серпы на длинной ручке, у другого – гибкий стальной хлыст. Омоновцы образовали вокруг этой пары плотный круг, но ступить в мертвую зону боятся. Наконец кто-то из нападающих находит жердь не меньше пяти метров в длину, зовет сослуживца. Они берут жердь за концы и волокут к месту схватки. Остальные расступаются, и вот уже опущенная на уровень голени жердь в горизонтальном полете сшибает с ног упрямцев. Их долго бьют, и неподвижные тела остаются лежать на земле.

Постепенно водоворотов в толпе становилось все меньше и наконец не осталось ни одного. Шоу подошло к финалу.

Генерал опустил бинокль и обернулся. Четверо его офицеров и пятеро президентских охранников тоже смотрели туда, где только что сражались «зубы дракона».

– Теперь наша очередь, – сказал Сергей Федорович.

Глава LXVI Десант!

Но гвардейцы-десантники все еще удерживали подступы к бункеру. Волна за волной обрушивались на них штурмовые группы– и снова откатывались назад. Правда, и в отряде Хромова рос кровавый счет. Уже больше сотни бойцов вышло из строя. Из них половину можно было отнести к безвозвратным потерям. Им противостояло теперь не менее трех батальонов отборных частей – вероятно, спецназа ГРУ, как можно было судить по подготовке. Равные с равными, они дрались с предельным ожесточением и упорством. На руку Хромову играла выигрышная позиция его КПП: по обе стороны бетонки уходили вниз довольно крутые склоны, так что противнику приходилось каждый раз преодолевать подъем. Пока не стреляли, жалея разбежавшихся вокруг гражданских, однако вечно так продолжаться не могло. Предстояло что-то решать. Он достал из ножен японский меч, который когда-то купил за немалые деньги у барыги-антиквара в Кабуле, посмотрел на свет дымчатый узор клинка. Многое повидало это лезвие на своем веку. Кому-то достанется теперь верная катана?.. Полковник бережно положил меч на камень. Потом позвонил Гребневу:

– Что будем делать, командор? Нас уже обходят с флангов. Долго не продержаться.

– Прости, Степан, – тихо сказал генерал. – Виноват я перед тобой. И ребят твоих подставил невольно. Думал, вместе сумеем помочь России, а вышло по-иному. Как тогда, в Афгане… Не могу я сейчас тебе приказывать. Они все равно прорвутся рано или поздно…

Вам самим решать. Если сложите оружие, наверное, жить будете. Хотя бы еще три дня, до астероида… А я для себя выбор сделал. Так что, прости, друг, – и прощай.

– Прощайте, Сергей Федорович. Я за вами!

Полковник Хромов сунул телефон в нагрудный карман и огляделся. Противник снова готовился к штурму, обтекая их позицию с обоих флангов. Вверху на горе тоже было видно движение – вероятно оттуда собирались ударить им в тыл, хотя для этого и пришлось бы преодолеть внешние заграждения вокруг бункера. Он достал свисток и свистнул два раза: «Внимание!» В наступившем затишье слова полковника падали, словно камни: